Казахский апокалипсис: голодомор в Степи
2017 ж. 12 маусым
4133
0
В Алматы в парке «Карагайлы» (пер. ул. Кабанбай батыра – Наурызбай батыра) 31 мая состоялось торжественное открытие памятника жертвам голода 1931-1933 гг., в котором принял участие аким Алматы Баурыжан Байбек. На мероприятие были приглашены потомки репрессированных и жертв голода, а также общественные деятели, ученые, активисты и молодежь. У подножия монумента процитирована фраза Главы государства на трех языках: «Голод, поставивший на грань исчезновения целую нацию, никогда не будет забыт».
Немая страница казахской истории
Самое «белое пятно» в истории Казахстана с XVIII века – это 20-30-ые гг. ХХ века. В самом деле, что мы знаем о том апокалипсическом периоде, в течение которого численность казахов в мирное время сократилось более чем наполовину, т.е. умер от голода каждый второй (!) казах, а их четвертая часть бежала в соседние страны? Что за немая страница казахской истории: ни свидетельств, ни документов, ни цельного описания столь масштабной катастрофы?
Многие документы тех лет «предусмотрительно» были уничтожены НКВД и КГБ. Есть исследования казахстанских историков М.Татимова, Т.Омарбекова, М.Койгелдиева, С.Аккулы, А.Гали и др., однако до сих пор мы знаем лишь «айсберг» небывалого в новейшей мировой истории голодомора. «О самой страшной трагедии казахов, о гибели почти 40 процентов населения от голода – никаких свидетельств. В государственном архиве никаких документов о голоде не было. Словно никакой беды в Казахстане начала 30-х вовсе не произошло. То ли все подчищено, то ли все давно уничтожено, то ли – скрыто за семью печатью» (Валерий Михайлов, из интервью радио Азаттык, 09.12.2008).
«Ни одного паршивого козленка»
Основные репрессии пришлись на степную республику. Почему? Казахское население, которое затронул голод, в основном было скотоводческое. Имеется натянутый ответ: из-за мяса для городов. Но ведь скот был не только в Казахстане.
Основная масса «обобществленного» скота в республике пала из-за отсутствия корма и помещений, что привело к сокращению поголовья скота в 10 (!) раз. Если падеж скота был бы в отдельных районах, это можно отнести к «перегибам» коллективизации. Но это произошло почти повсеместно, что наводит на мысль о целенаправленной ликвидации скота и скотоводства, чтобы вызвать голод по всему Казахстану. Ведь местные партийные органы принимали решения о полном обобществлении скота, «не оставляя ни одного паршивого козленка в индивидуальном пользовании».
Богатые природные ресурсы Казахстана предусматривали создание здесь крупной индустриальной базы, однако рабочая сила должна быть извне, из центральных регионов России и Украины. Для строительства промышленных предприятий в предвоенные годы в Казахстан было переселено 1 млн. 300 тысяч человек, в основном из европейской части. Это не считая сосланных 250 тысяч крестьян из центральных районов во время коллективизации. Казахи, как кочевники и скотоводы, не вписывались в будущую систему «социалистического Казахстана». Поэтому Голощекин выбрал те методы коллективизации, которые вызвали полный развал казахского хозяйства и вымирание целого народа, т.е. был широкомасштабный геноцид (История Республики Казахстан – «Малый Октябрь» и коллективизация в Казахстане).
Филипп Исаевич Голощекин (Шая Ицкович), ученик Якова Свердлова, участник расстрела царской семьи, «философствовал»: «изъятие самого необходимого из одежды и домашней утвари, полное лишение продовольствия порождает сочувственное отношение к кулацким семьям середняков и даже бедняков, берущих их на прокормление». Здесь Голощекин столкнулся с развитой системой степного гражданского общества: члены рода, аула материально поддерживали друг друга, поэтому для ликвидации кулаков он сморил с голода «заодно» и остальных.
Чтобы исключить «прокормление», проводилось тотальное изъятие скота и продовольствия у сельского населения, среди которого распространилось трупопоедание и каннибализм, и было много больных и сумасшедших. Вот описание очевидца: «Голодный люд начал стекаться в Акмолинск. Вскоре толпы голодающих заполнили весь Акмолинск. И как только стал сходить снег, открылась страшная картина. Во время поездок по степи близ Акмолинска всюду видели трупы умерших от голода людей. Пытались их хоронить, но трупов с каждым днем становилось все больше. То же самое происходило на улицах Акмолинска. Трупы сваливали в огромные братские могилы. Когда заполнялась одна яма – переходили к следующей». Голодные бунты жестоко подавлялись: голодных людей расстреливали без суда и следствия.
Казахская интеллигенция в лице Т.Рыскулова, М.Дулатова, С.Садвакасова и др. неоднократно писала Сталину. Например, Т.Рыскулов в письме от 9 марта 1933 г. Сталину, Молотову, Кагановичу писал: «Смертность на почве голода и эпидемий в ряде казахских районов принимает такие размеры, что нужно срочное вмешательство центральных органов. Часть населения откочевала в Западный Китай. Благосостояние большинства казахского населения на 3/4 базировалось на скотоводстве (6 казахская партконференция подчеркнула, что «поскольку 90% коренного населения занимается животноводством, постольку этот вопрос является в значительной степени национальным вопросом»)».
Казахский апокалипсис
Чтобы скрыть ужасающие последствия голодомора, Сталин объявил, что население СССР к концу 1933 г. достигло 168 млн., прибавив к статистическим данным около 7 млн. человек (Социологический журнал. №4, 2003). Поэтому советская статистика не вызывает доверия. По оценкам разных источников до гражданской войны казахов было почти 6 млн. человек, намного больше узбеков. Об этом писал и Алихан Букейхан.
В 1993 г. известным ученым-демографом Макашем Татимовым была написана книга на основе разнообразной статистики: переписей населения, рождаемости, количества школьных мест, призывников, заключенных браков и т.д. (Макаш Тәтімов. Қазақ әлемі. Алматы, 1993. Тираж – 60 000). Многочисленные статистические данные дали автору основание говорить о гибели 2 млн. 300 тысяч казахов от голода в 1932-1933 гг., что составляло половину коренного населения. А с учетом 1 млн. 700 тысяч умерших от голода в годы Гражданской войны убыль населения составила 65 % (!) от численности досоветского времени.
Получается, общее количество погибших только от голода за советский период составляет около 4 млн. (!) человек. Кстати, голод в годы установления Советской власти, как и 300 восстаний казахов против нее такие же «белые пятна», как «апокалипсис» 30-х гг. Если бы не «черные метки», казахов сейчас было бы 30-40 млн. М.Татимов один из первых исследователей, который определил казахский «апокалипсис» как геноцид.
Продолжением политики голодомора явились политические репрессии 1937-1938 гг., унесших жизней 25 тысяч человек, основного состава казахской политической, творческой элиты. Вслед за физическим уничтожением писателей, поэтов, ученых настал черед языкового, культурного «голодомора» оказавшегося в меньшинстве казахского народа.
Проблема не в том, чтобы вслед за Украиной принять законопроект о геноциде казахов, хотя он и нужен. Это непроходимая и затаенная боль в наших душах, которая осталась после апокалипсического исхода казахов, представителей других национальностей. И с этой болью надо что-то делать. Парламент страны должен дать свою оценку и принять соответствующий законопроект. В частности, как отметил писатель Смагул Елубай, день 31 мая должен звучать как «День памяти жертв голода и политических репрессий», а не как «День памяти жертв политических репрессий», который ассоциируется только с 1937-1938 гг. и имеет локальный характер по охвату «красного террора». Пришло время осознать свою историю, в том числе и трагическую.
По официальной статистике в 1930 г. было 40 млн. скота, который через три года сократился в 10 раз (!). По данным этнолога Жагда Бабалык-улы, в начале ХХ века у казахов насчитывались 20 млн. лошадей и 120 млн. овец. Надо учесть восстание 1916 г., годы Гражданской войны, изъятие скота до 1930 г. и многочисленные откочевки зажиточных казахов за рубеж до казахского «апокалипсиса» 1932-1933 гг.
Даже поверхностный анализ говорит о целенаправленной ликвидации скота и скотоводства, чтобы вызвать голодомор по всему Казахстану. Все это не имело ничего общего с коллективизацией, о которой говорят некоторые авторы, потому что большая часть «обобществленного» скота пала от отсутствия кормов, помещений и зимних холодов.
Коллективизация скота была, к примеру, в Монголии без уменьшения его количества. Кстати, сейчас у нас овец намного меньше, чем в этой маленькой республике.
Казахи говорят: «Өлі риза болмай, тірі байымайды». Не может быть благоденствия без успокоения душ жертв «террора голодом», особенно Астаны, построенной на местах массовых захоронений. Необходимо поминовение погибших в голодоморе, научные исследования причин казахского «апокалипсиса», его политическая, юридическая оценка на государственном уровне. Мы должны освободиться от беспамятства, рабской идеологии, найти места массовых захоронений и установить мемориальные комплексы. В этой связи особое значение имеет разностороннее изучение и оценка на государственном уровне казахского «апокалипсиса» 30-х гг. ХХ века, что необходимо для выработки концепции безопасности страны.
Дастан ЕЛДЕС
qazaquni.kz
Немая страница казахской истории
Самое «белое пятно» в истории Казахстана с XVIII века – это 20-30-ые гг. ХХ века. В самом деле, что мы знаем о том апокалипсическом периоде, в течение которого численность казахов в мирное время сократилось более чем наполовину, т.е. умер от голода каждый второй (!) казах, а их четвертая часть бежала в соседние страны? Что за немая страница казахской истории: ни свидетельств, ни документов, ни цельного описания столь масштабной катастрофы?
Многие документы тех лет «предусмотрительно» были уничтожены НКВД и КГБ. Есть исследования казахстанских историков М.Татимова, Т.Омарбекова, М.Койгелдиева, С.Аккулы, А.Гали и др., однако до сих пор мы знаем лишь «айсберг» небывалого в новейшей мировой истории голодомора. «О самой страшной трагедии казахов, о гибели почти 40 процентов населения от голода – никаких свидетельств. В государственном архиве никаких документов о голоде не было. Словно никакой беды в Казахстане начала 30-х вовсе не произошло. То ли все подчищено, то ли все давно уничтожено, то ли – скрыто за семью печатью» (Валерий Михайлов, из интервью радио Азаттык, 09.12.2008).
«Ни одного паршивого козленка»
Основные репрессии пришлись на степную республику. Почему? Казахское население, которое затронул голод, в основном было скотоводческое. Имеется натянутый ответ: из-за мяса для городов. Но ведь скот был не только в Казахстане.
Основная масса «обобществленного» скота в республике пала из-за отсутствия корма и помещений, что привело к сокращению поголовья скота в 10 (!) раз. Если падеж скота был бы в отдельных районах, это можно отнести к «перегибам» коллективизации. Но это произошло почти повсеместно, что наводит на мысль о целенаправленной ликвидации скота и скотоводства, чтобы вызвать голод по всему Казахстану. Ведь местные партийные органы принимали решения о полном обобществлении скота, «не оставляя ни одного паршивого козленка в индивидуальном пользовании».
Богатые природные ресурсы Казахстана предусматривали создание здесь крупной индустриальной базы, однако рабочая сила должна быть извне, из центральных регионов России и Украины. Для строительства промышленных предприятий в предвоенные годы в Казахстан было переселено 1 млн. 300 тысяч человек, в основном из европейской части. Это не считая сосланных 250 тысяч крестьян из центральных районов во время коллективизации. Казахи, как кочевники и скотоводы, не вписывались в будущую систему «социалистического Казахстана». Поэтому Голощекин выбрал те методы коллективизации, которые вызвали полный развал казахского хозяйства и вымирание целого народа, т.е. был широкомасштабный геноцид (История Республики Казахстан – «Малый Октябрь» и коллективизация в Казахстане).
Филипп Исаевич Голощекин (Шая Ицкович), ученик Якова Свердлова, участник расстрела царской семьи, «философствовал»: «изъятие самого необходимого из одежды и домашней утвари, полное лишение продовольствия порождает сочувственное отношение к кулацким семьям середняков и даже бедняков, берущих их на прокормление». Здесь Голощекин столкнулся с развитой системой степного гражданского общества: члены рода, аула материально поддерживали друг друга, поэтому для ликвидации кулаков он сморил с голода «заодно» и остальных.
Чтобы исключить «прокормление», проводилось тотальное изъятие скота и продовольствия у сельского населения, среди которого распространилось трупопоедание и каннибализм, и было много больных и сумасшедших. Вот описание очевидца: «Голодный люд начал стекаться в Акмолинск. Вскоре толпы голодающих заполнили весь Акмолинск. И как только стал сходить снег, открылась страшная картина. Во время поездок по степи близ Акмолинска всюду видели трупы умерших от голода людей. Пытались их хоронить, но трупов с каждым днем становилось все больше. То же самое происходило на улицах Акмолинска. Трупы сваливали в огромные братские могилы. Когда заполнялась одна яма – переходили к следующей». Голодные бунты жестоко подавлялись: голодных людей расстреливали без суда и следствия.
Казахская интеллигенция в лице Т.Рыскулова, М.Дулатова, С.Садвакасова и др. неоднократно писала Сталину. Например, Т.Рыскулов в письме от 9 марта 1933 г. Сталину, Молотову, Кагановичу писал: «Смертность на почве голода и эпидемий в ряде казахских районов принимает такие размеры, что нужно срочное вмешательство центральных органов. Часть населения откочевала в Западный Китай. Благосостояние большинства казахского населения на 3/4 базировалось на скотоводстве (6 казахская партконференция подчеркнула, что «поскольку 90% коренного населения занимается животноводством, постольку этот вопрос является в значительной степени национальным вопросом»)».
Казахский апокалипсис
Чтобы скрыть ужасающие последствия голодомора, Сталин объявил, что население СССР к концу 1933 г. достигло 168 млн., прибавив к статистическим данным около 7 млн. человек (Социологический журнал. №4, 2003). Поэтому советская статистика не вызывает доверия. По оценкам разных источников до гражданской войны казахов было почти 6 млн. человек, намного больше узбеков. Об этом писал и Алихан Букейхан.
В 1993 г. известным ученым-демографом Макашем Татимовым была написана книга на основе разнообразной статистики: переписей населения, рождаемости, количества школьных мест, призывников, заключенных браков и т.д. (Макаш Тәтімов. Қазақ әлемі. Алматы, 1993. Тираж – 60 000). Многочисленные статистические данные дали автору основание говорить о гибели 2 млн. 300 тысяч казахов от голода в 1932-1933 гг., что составляло половину коренного населения. А с учетом 1 млн. 700 тысяч умерших от голода в годы Гражданской войны убыль населения составила 65 % (!) от численности досоветского времени.
Получается, общее количество погибших только от голода за советский период составляет около 4 млн. (!) человек. Кстати, голод в годы установления Советской власти, как и 300 восстаний казахов против нее такие же «белые пятна», как «апокалипсис» 30-х гг. Если бы не «черные метки», казахов сейчас было бы 30-40 млн. М.Татимов один из первых исследователей, который определил казахский «апокалипсис» как геноцид.
Продолжением политики голодомора явились политические репрессии 1937-1938 гг., унесших жизней 25 тысяч человек, основного состава казахской политической, творческой элиты. Вслед за физическим уничтожением писателей, поэтов, ученых настал черед языкового, культурного «голодомора» оказавшегося в меньшинстве казахского народа.
Проблема не в том, чтобы вслед за Украиной принять законопроект о геноциде казахов, хотя он и нужен. Это непроходимая и затаенная боль в наших душах, которая осталась после апокалипсического исхода казахов, представителей других национальностей. И с этой болью надо что-то делать. Парламент страны должен дать свою оценку и принять соответствующий законопроект. В частности, как отметил писатель Смагул Елубай, день 31 мая должен звучать как «День памяти жертв голода и политических репрессий», а не как «День памяти жертв политических репрессий», который ассоциируется только с 1937-1938 гг. и имеет локальный характер по охвату «красного террора». Пришло время осознать свою историю, в том числе и трагическую.
По официальной статистике в 1930 г. было 40 млн. скота, который через три года сократился в 10 раз (!). По данным этнолога Жагда Бабалык-улы, в начале ХХ века у казахов насчитывались 20 млн. лошадей и 120 млн. овец. Надо учесть восстание 1916 г., годы Гражданской войны, изъятие скота до 1930 г. и многочисленные откочевки зажиточных казахов за рубеж до казахского «апокалипсиса» 1932-1933 гг.
Даже поверхностный анализ говорит о целенаправленной ликвидации скота и скотоводства, чтобы вызвать голодомор по всему Казахстану. Все это не имело ничего общего с коллективизацией, о которой говорят некоторые авторы, потому что большая часть «обобществленного» скота пала от отсутствия кормов, помещений и зимних холодов.
Коллективизация скота была, к примеру, в Монголии без уменьшения его количества. Кстати, сейчас у нас овец намного меньше, чем в этой маленькой республике.
Казахи говорят: «Өлі риза болмай, тірі байымайды». Не может быть благоденствия без успокоения душ жертв «террора голодом», особенно Астаны, построенной на местах массовых захоронений. Необходимо поминовение погибших в голодоморе, научные исследования причин казахского «апокалипсиса», его политическая, юридическая оценка на государственном уровне. Мы должны освободиться от беспамятства, рабской идеологии, найти места массовых захоронений и установить мемориальные комплексы. В этой связи особое значение имеет разностороннее изучение и оценка на государственном уровне казахского «апокалипсиса» 30-х гг. ХХ века, что необходимо для выработки концепции безопасности страны.
Дастан ЕЛДЕС
qazaquni.kz
