У ПОДНОЖЬЯ ПЬЕДЕСТАЛА

Творчество многих казахских авторов не знакомо русскоязычному читателю, в то время их популярности среди казахов могли бы позавидовать многие известные шоумены и политики. И эта все возрастающая популярность, любовь простых людей к творчеству народных писателей заставляет политиков считаться с ними и даже сравнивать динамику роста индекса их популярности с динамикой роста индекса популярности известных политиков.

Особенности перевода

За несколько дней я посетила творческий вечер, посвященный журналу «Аманат», была в домашнем кругу с Дюсенбеком Накиповым и посетила поэтический вечер Кадыра Мырзалиева. Особенным было то, что ни Союз писателей, ни Министерство культуры, ни отдел культуры акимата не придали значения этим событиям.

Я в совершенстве владею казахским языком и могу писать и как журналист, и как публицист. Но чтобы писать о поэзии, надо знать другой язык – язык Мастера, язык Мухтара Ауэзова. Вслушайтесь, как он пишет – я приведу отрывки из произведения «Қилы заман» (в буквальном переводе «Времена сложных дорог». Это произведение впервые было опубликовано в 1928 году на арабице, переиздано в 1975 году на кириллице). Если мой дилетантский перевод вам понравится, то каким же должен быть оригинал?! В переводе позволю вольность творить новые русские слова там, где есть аналог казахского, хотя, может, это право у русского языка было раньше.

«Стояло лето 1916 года. Лето дождливое, полноводное, травосочное, наслаждающее, а сказочно красивые и богатые джайлау многочисленного рода Албан: Үш Мерке, Дөңгелек Саз, Үшқарқара, Сырт, Лабас – прикрытая зеленой шелковой вуалью изумрудно нежная обитель первозданности». «Особо тонкое обоняние торговцев еще в древности выбрало этот богатый и многочисленный род, которому много чего было надо, и он вволю закупал себе все необходимое. Как волки, выявившие добычу: почуяв запах овец, гуляющих в поле, по ветру выставив нос, втянув живот, прижавшись к земле, определив направление, выглядывая стражей на холмах, так и торговцы выбрали не даром добродушный и простой, не умеющий торговать богатый род Албан». «Покрытая кошмою густой зелени равнина Каркара издревле была благословенно-дарующим джайлау у Албанов. Табуны лошадей, многочисленные отары овец за лето, казалось, должны были опустошить джайлау, но быстрорастущая шелковая зелень колыхалась как ни чем не бывало, дожди удваивали, умножали и еще более наливали красотою эту местность. За ночь успевающая отдохнуть, набраться сил, это благословенная земля, казалось, была создана для ярмарок».

Этот язык на казахском называется «көркем тіл» – художественный язык, язык художника. Каждое слово, как мазок, а аллегории, как тайный орнамент, рисуют и говорят. Перевод аллегорий, как чтение манускриптов. Это можно понять на примере перевода Махамбета «Ереуіл атқа ер салмай» – «Не оседлав коня в запасе» (http://elrayi.kz/audarma-2009-22.html). То ли запрет Ислама рисовать снабдил казахский язык склонностью к образности или традиционный этикет заставлял кодировать мысли в аллегориях, но фразеологизмы изобилуют в языке. Существует еще невербальный казахский язык, его казахи называют м-дап сөйлеу, т.е. говорить намеками. Речь, построенная на фразеологизмах и намеках, называется астарлап сөйлеу, дословно, если грубо – подковерный язык.

Поэтические вечера

Особенностью творчества Ролана Сейсенбаева является его умение сплотить коллектив на пространстве, разделенном границами государств. Его умение склонить к сотрудничеству в творчестве дипломатов любого государства удивляет и восхищает, потому, что имея паспорт гражданина Казахстана де юре, де факто он признанный гражданин Мира!

Случайно узнав о вечере поэзии, организовываемом по случаю 10-летия журнала «Аманат» я поспешила туда. Удивила ситуация, что не было специальных анонсов ни в Интернете, ни на телевидении. Вследствие этого зал кукольного театра был заполнен только на одну четвертую часть. На сцене восседал Роллан Сейсенбаев и громыхающим голосом вещал о прошедших событиях, в перерывах, давая речь своим соратникам, предвещал их выступление рассказом об их заслугах, не скупясь на похвалы и эпитеты «великий».

Выходившие на сцену поэты входили в ауру, создаваемую ведущим, и в унисон его речам торжественно озвучивали свои воспоминания, читали стихи, слали поздравления. То ли все прошли его школу мастерства оратора, то ли он так подобрал выступающих, но настроение в зале накалялось торжественностью все более и более по мере появления новых лиц на сцене. Марат Коныров, Бахытжан Канапьянов, Дюсенбек Накипов, Василий Муратовский, Адольф Арцишевский, Умит Тажикенова, Мырзатай Балтабаев... Ұлықбек Есдәулет привел 10 молодых поэтов, которые прочитали свои стихи на казахском языке. Алуа Темирболат – молодой доктор наук – поразила своим искусством владения речью. Аудитория, как завороженная, не смела и не могла пропустить ни одного слова, ни одной интонации. Так держать публику могут только самые опытные мастера ораторского искусства.

Волнение, радость распирали грудь, и мир за стеной здания уже давно не существовал. Сами того не замечая, мы поднимались куда-то вверх, все выше, выше. Я, разрушающая пьедесталы поэтов, не признающая их чванства, отрицающая особенность поэзии, вдруг ощутила, вот, именно для этого нужна поэзия, и она – высокая, она – одухотворяющая, она – очищающая. Она, как молитва, уводит сознание собравшихся поэтов в единый высокий мир духовности, где слышен голос великой Истины. Чем чаще собирались бы поэты, тем больше созидающей энергии они передавали бы слушателям, заражали бы чистотой помыслов, желанием творить, желанием проповедовать творчество поэтов.

В завершении, как бы предваряя наше кульминационное настроение, пел Шахимардан Абилов. Чистота его голоса, гармонируя с чистотой помыслов поэтов, заполняла зал и души слушателей восхищением, любовью, преклонением перед ярким талантом исполнителя. Я очень пожалела, что не взяла камеру.

Физики и лирики

На запланированную через день встречу с Алуа изъявил желание прийти Дюсенбек Накипов. Так как он приболел в этот день, то решено было встречу организовать дома у Дюсенбека. Думаю, наше посещение способствовало его выздоровлению. Мы пили чай, а Дюсенбек читал стихи-признания Алуа в своей торжественной манере. Он очень красиво читает стихи. Трогательная дружба поэтов говорила об исключительно устроенной натуре Алуа. Она с благодарностью принимает знаки внимания и не менее внимательна сама.  Может рассказать о многих поэтах: об их особенностях, об их проблемах. Она тонко чувствует поэтическую душу, нежную и ранимую, будь это поэт или поэтесса. Было видно, что поэты могут  опереться на ее хрупкие плечи.

Узнав, что я физик, Алуа стала мне рассказывать о теме своей докторской диссертации, чем удивила меня не менее. Не скажу специфического названия, там особые термины, типа «хронотоп», но суть исследования: проблема художественного времени-пространства и темпорального ритма. Очень даже интересное вторжение гуманитария филолога в релятивистскую суть категорий физики.

Я, как физик, тоже вторглась в другую ипостась – лирику и у меня тоже есть много следов из физических категорий. Я процитировала не до конца и с трудом свое стихотворение:

Когда по коридорам жизни время

Сожмет пространство, выключит и свет,

К кому-то обращаясь ты сквозь темя

Промолвишь: «Боже! Дай же свой Совет!»

Но Бог молчит, в другом ли он пространстве?

А ты застыл меж времени, дорог,

Ощупывая стены, сквозь препятствия

Увидишь свет, пойдешь на огонек....

На следующий день Алуа мне прислала письмо, где она сообщала, что мои стихи понравились Дюсенбеку Накипову и ей. Меня это удивило. Я не искала признания, но два маститых и признанных мэтра выносят вердикт в манере заключения литературной комиссии: мои стихи понравились! Да, ради этого можно было пить с ними чай, пошутила я про себя, но ответную благодарность все же выслала.

Посвящение поэту

Хоть я и приняла похвалу в шутку, но все же обнаглела. Моя наглость проявилась в том, что прочитала на встрече с Кадыром Мырзалиевым свой экспромт, который записывала в то время, когда еще пыталась слушать речи выступающих. Как я могла не попросить слова и не рассказать, что будучи еще студенткой, когда не понимала вообще ничего из написанного Кадыром Мырзалиевым, публично пообещала, что не просто буду понимать, а буду еще переводить его, и сдержала слово! В довесок мой экспромт был к месту.

Қар жауады, нөсір жаңбыр ұрады,

Өмір – құбылыс, аяқты орап, бұрады.

Ақын жаны бұл болмыспен алысып,

Көкке самғап, жұлдыз болып жанады.

Оңай-қиын болды жолы – нәтиже,

Орын алды ойып өнер төрінде.

Мәңгі болсын шашқан нұрың, Қадыр аға,

Арттан ерсін үлгі тұтқан қазақ бала!

Я снова и снова убеждалась, что творчество поэта – это духовный труд, труд, поднимающий человека над обыденностью, проблемами, суетой ежедневного непонимания людьми друг друга. И что нельзя сегодняшним Шариковым пытаться утрировать труд и жизнь поэтов. На каком бы они языке не творили, я снова хочу воздвигнуть пьедестал и чтобы те, кто сегодня пытается быть судьями над творцами, поняли, что душа поэта имеет более высокую сущность. Но если они научатся ценить и понимать поэтов, то уже встанут на путь духовного очищения. И в этом спасение человечества!

Хочется поблагодарить организаторов данной встречи – доцента кафедры теории литературы и фольклористики КазНУ имени Аль-Фараби Калкабаеву Салиму Абдирамановну за прекрасную организацию вечера и издательство «Қазықұрт» в лице его основателя Темиргали Копбаева, которые к 75-летию знаменитого поэта собрали все его труды и издали. Это издание составило 20 томов, каждый том по 500 страниц – это собственные сочинения Кадыра Мырзалиева, стихи, проза, драмы. Готово к изданию еще 12 томов – это его рецензии, переводы.

Кадыр Мырзалиев много шутил, вспоминал своего преподавателя Мухтара Ауэзова, но особенно мне запомнилось, как он сказал про молодежь: «В наше время нам было легко. Если мы выбирали девушку, то обязательно на ней женились, и мы верили друг другу. А сейчас можно ли верить девушке или парню? Это очень сложно, поэтому вам приходится очень тяжело».

Встреча имела продолжение на кафедре, которую в свое время возглавлял Мухтар Ауэзов. Хотелось задать много вопросов Қадыру Мырзалиеву, поэтому я получила его согласие на интервью с ним. Сотрудники кафедры теории литературы и фольклористики радушно приняли меня в своем кругу, а я, кажется, нашла дорогу в литературу, но это будет потом, когда закончу свои дела программиста.

Айгуль КОХАЕВА