Как тюрколог раскрыл тайные коды «Илиады»

                                                           Памяти Максата Мухитденова (Байлы)

6 января ушел из жизни известный исследователь, писатель Максат Зайлагиулы Мухитденов (Байлы), который оставил ощутимый след в изучении параллелей в «Илиаде» древних греков и эпическом творчестве казахов.

                    «Тяжелая конница» Байлы – тайные коды «Илиады»

Презентация книги историка, тюрколога, исследователя Максата Мухитденова (книга вышла под творческим псевдонимом Максат Байлы) «Илиада» глазами тюрколога» (Алматы-Жымпиты-Кеңтүбек, 2015) состоялась 23 февраля 2016 года в Алматы в Национальной библиотеке РК. С тех пор книга стала очень популярной, и, скорей всего, будет основой для новых исследований в Казахстане.

В книге «Илиада» глазами тюрколога» впервые дается сравнительно-исторический, лингвистический анализ известного произведения Гомера «Илиада» на основе тюркского материала. Автор на конкретных примерах казахского фольклора и поэм, а также эпосов других тюркских народов дает четкие ответы на многие вопросы, поставленные ранее в исследованиях «Илиады» зарубежными учеными. В монографии говорится о параллелях тюркских языков, предтечей которых являются языки гуннов и саков, с древнегреческим.

Как писал сам автор: «Согласно высказанным мнениям, данная работа будет строиться на связях предполагаемого языка протоскифов через язык потомков скифов – казахов с «Илиадой» древних греков».

В предисловии к книге М.Байлы «Илиада» глазами тюрколога» Ерден Қажыбек, доктор филологических наук, академик Академии социальных наук Казахстана, отметил оригинальность, цельность и неповторимость исследования: «Вместе с тем, если говорить конкретно о связях древнейших сюжетных линий эпических произведений древности с древнетюркской традицией, то до настоящего времени мы не имели ни одного монографического исследования в этом важном направлении. Многие, начиная с европейских (Фридрих фон Диц) и отечественных (С.О.Талжанов) ученых, касались данной темы, делали фрагментарные выводы и заключения. Однако подойти к этой сложнейшей теме концептуально, причем в специализированном конкретном ракурсе – удалось только автору рецензируемой мной книги Максата Байлы «Илиада» глазами тюрколога».

В СССР было время, когда хотели «закрыть» тюркский эпос как реакционный пережиток феодальных отношений. В «позднее» советское время эпос изучался, но под «колпаком».

Тем не менее, как отметил Максат Байлы, «О скифо-греческих культурных связях первым в советской тюркологии писал в 70-х годах XX века академик Виктор Максимович Жирмунский, положивший начало новому этапу в истории изучения тюркского героического эпоса. Блестящие достижения в изучении германских языков, классической немецкой и английской литературы, а также германских фольклорно-эпических традиций сделали его признанным главой советской германистики, а позже и тюркологии. Он утверждал, что «Одиссея» и «Алпамыш» (это казахский, узбекский и алтайский эпосы) настолько близки и близость эта столь значительна, что вряд ли можно говорить о случайном совпадении мотивов. «Алпамыш» и «Одиссея» восходят, по-видимому, к общему «восточному» варианту древнего сказочного сюжета. В свете других аналогичных фактов сходство «Одиссеи» и «Алпамыша» позволяет поставить вопрос о древнейших связях между античной и среднеазиатской культурой (В.М.Жирмунский. «Тюркский героический эпос». Алматы. 1974 г. Стр. 333-334).

И, наконец, в дело вступила «тяжелая конница» Максата Байлы – казахский язык, о древности которого в советское время было принято не говорить, хотя об этом свидетельствовали те же устойчивые словосочетания. Вспомним выражение күн көру со смыслом «жить» при буквальном переводе – солнце видеть – это же слова людей, которые жили еще при леднике, в пещерах гор! Для них выйти из пещеры и видеть солнце означало – жить. В итоге благодаря монографии М.Байлы темные места «Илиады» заиграли реальными тюркскими значениями.

Особенно интересным и плодотворным приемом автора являются объяснения непонятных мест поэмы Гомера с помощью тюркских устойчивых словосочетаний, фразеологизмов, пословиц, поговорок, идиом, клише и т.д. Известно, что фразеологизмы могут сохраняться в языке довольно длительное время, сохраняя первоначальное значение; нередко они объяснимы лишь в одном языке или родственных языках. И как таковые трудно переводимы или не переводимы на другие языки.

Этимологический анализ фразеологизма невозможен без изучения особенностей употребления заключенного в нем образа на протяжении истории языка. И фразеологизмы являются своеобразными кодами, позволяющими раскрывать тайны ушедших эпох. Самое удивительное, древнетюркский и казахский материал органично ложится на материал «Илиады» – он действительно помогает понять трудные и непонятные места поэмы, ее тайные коды.

                «Бесконечный хребет», или мировоззрение кочевников

Автор, применив принципиально новый методологический подход к изучению гомеровского эпоса, в итоге предоставил научной общественности новое историческое доказательство степного прототюркского происхождения создателей эллинской цивилизации (в данном случае это касается только «Илиады»).

 «Илиада» глазами тюрколога» – это оригинальный по своему методологическому подходу научный труд. Его публикация явилась закономерным итогом многолетних кропотливых изысканий глубокой и разносторонней личности, весьма эрудированного и пытливого Максата Зайлагиулы Мухитденова, заслуженного деятеля искусств Кыргызской Республики, деятеля искусств Республики Казахстан.

Музыкальное училище в Алма-Ате, хоровое дирижирование, студия эстрадного вокала, Консерватория имени Курмангазы по домбре. По профессии Мухитденов – звукорежиссер фирмы «Мелодия».

И ему доводилось записывать казахские народные эпосы – встречались отдельные трудные места, где значение некоторых слов он не понимал, поэтому начал углубленно изучать казахский и другие тюркские языки. Языками занимался долгое время – около 30 лет, сидел в библиотеках, занимался и с древнетюркскими рунами, отчасти переводами с древнетюркского языка.

Изучая выдающуюся поэму Гомера в переводе Н.Гнедича, Максат Байлы обнаружил, что между ее героями и нашими далекими скифскими предками (и даже нами) есть очень интересные параллели. Знание тюркских языков, истории, обычаев, фольклора помогло понять многие «темные места» «Илиады», чем он занимался в течение 25 лет. Об этом и написал в своей книге.

Автор сделал оригинальные выводы: ученые говорят о разных мировоззрениях в зависимости от рода деятельности. Например, у кочевников и оседлых народов – разные мировоззрения, у охотников, рыбаков, скотоводов или землепашцев – тоже разные. В «Илиаде» – это, прежде всего, мировоззрение кочевников. Как говорил один из героев: «Конный, умею, скача, с кобылиц быстроногих сражаться». Дарят воинам за подвиги черную овцу с ягненком, треножники (котлы), оружие, рабынь, коней и т.д.

Герои Гомера не едят рыбу, в основном мясо и талқан (толокно из ячменя, в русском переводе «ячневая мука»). Талқан или толокно со своей технологией приготовления издревле известно как еда кочевников – это дорожная еда, можно хранить в любых условиях. Это вареное, а потом высушенное и превращенное в муку просо или ячмень.

Или вот, после удачного поединка Аякса с Гектором устроили пир, заклали тельца всемогущему Зевсу: «Но Аякса героя особо хребтом бесконечным Сам Агамемнон почтил, повелитель ахеян державный». Что за бесконечный хребет? Конечно, это известная нам традиция подавать за дастарханом уважаемому и почетному гостю самый лакомый кусок, в данном случае «ұзын омыртқа», «бел омыртқа» (букв. «длинный позвонок», «главный позвонок»).

          Только в казахском есть идиомы и выражения «Илиады»

Максат Байлы работал параллельно с тремя переводами «Илиады»: Н.И.Гнедича, Н.М.Минского и В.Вересаева, постоянно сравнивая и делая выводы. Но взял за основу перевод Н.Гнедича, так как его перевод, как признали и специалисты, более точен.

В процессе ознакомления с поэмой исследователи узнали, что никто не знает, какой народ создал ее, когда и на каком языке она была написана, кто именно придал ей необычную форму, придумав таких героев, каких никогда, может быть, и не существовало. Она зафиксирована на диалекте древнегреческого языка.

Все знают, что поэма Гомера «Илиада» стоит особняком, она выделяется из всей европейской и даже древнегреческой литературы. Словом, она – единственная, и с ней невозможно сравнить другие литературные произведения Запада.

Автор «Илиады» глазами тюрколога» отметил, что блистательный переводчик «Илиады» Н. Гнедич (1784-1833), у которого под рукой были все европейские переводы поэмы, как старые, так и современные, определил ее неповторимость в европейской литературе: «Таким образом, язык, и вообще образ повествования творца «Илиады», истекающий из тех же начал простоты, более всего отличен; он совершенно противоположен всем его последователям, начиная от Вергилия».

Что дало автору монографии заявить: во всей зафиксированной европейской литературе древних и средних веков вы не найдете и сотой доли параллелей и совпадений по сравнению с тюркскими, в частности казахскими данными.

Своим оппонентам М.Байлы задал актуальный вопрос: «А как Вы можете объяснить тот факт, что в казахском языке сохранились и находятся в идентичном виде почти все идиомы, словосочетания и образные выражения «Илиады»?! Аналогичного количества сходств и параллелей между «Илиадой» и казахским эпосом, которые я привожу в своей работе, Вы также не найдете, даже если у Фердоуси нашлись бы еще три равновеликих «Шахнаме» поэм. Идентичных параллелей нет даже в произведениях самих потомков древних греков, ни в итальянской, ни в немецкой или французской литературе, и не очень уместно упоминать иранские параллели, но они один в один изобилуют в казахском».

Далее автор отметил, что герои этого выдающегося историко-литературного памятника – как противники Трои, так и защитники ее – не относят себя ни к грекам, ни к какому-то другому сложившемуся народу, а зовутся ахейцами, данайцами, аргивянами и т.д. То есть, представителями бытовавших в то время племен. Вот и Фукидид в своей «Истории» отмечает, что Гомер в «Илиаде» не именует своих героев – ни троянцев, ни их противников – греками. Так что ввиду отсутствия достоверных письменных данных этот период никто не может однозначно связать с каким-либо народом. Кто были эти племена, откуда пришли, на каком языке говорили? Об этом только предположения. Запись поэм Гомера была произведена не позже VI в. до н.э. и имела государственное значение. Что же касается языка, то это койне, на нем лишь зафиксирована поэма, к тому же его не понимают современные греки.

                      Скифы находились у истоков металлургии

Интересно, что книга М.Байлы начинается с «Илиады» и «медного пути» казахов: как и мир казахов, мир героев «Илиады» заполнен медью.

Автор посчитал, что параллели тюркских языков с древнегреческим, мировоззрение кочевников, отчасти присущее героям Гомера, и т.п. необходимо было дополнить фактами древней металлургии. Ведь в поэме не только доспехи и оружие, посуда и утварь из меди, подарки и признак богатства в виде меди и т.д., но и мироощущение – «медное», оно – в сравнениях, метафорах, в поэтическом слове.

 «Се и вожди, и властители меднодоспешных данаев», «Их остановят везде меднолатные рати ахеян», «Взяв, наконец, копье, повершенное острою медью», «Вышли, пылая друг друга пронзить смертоносною медью», «Скован, тринадцать он месяцев в медной темнице томился» и др. Эти примеры являют в поэме лишь малую часть «медного» гомеровского мира, который заполнен медными предметами.

Но медь играет большую роль и на более высоком уровне поэтической системы в качестве образного средства оценочного характера: «В образе Стентора, мощного, медноголосого мужа», «Трои сыны лишь услышали медяный глас Эакидов» и т.д.

Исследователь отметил, что в связи с «медным» миром поэмы возникает вопрос, откуда его истоки. И ответил на этот вопрос: исторические данные говорят не только о том, что скифы использовали медь для изготовления оружия и доспехов. Самое главное, скифы находились у истоков металлургии. Подтверждением этого является свидетельство Гесиода: «Скиф, сын Зевса, первым начал плавить медь».

Это подтверждается и сведениями Геродота. Вот что он написал о скифах: «Но все металлические части копий, стрел и боевых секир они изготовляют из меди, а головные уборы, пояса и перевязи украшают золотом. Так же и коням они надевают медные панцири, как нагрудники. Уздечки же, удила и нащечники инкрустируют золотом. Железа и серебра у них совсем нет в обиходе, так как этих металлов вовсе не встретишь в этой стране. Зато золота и меди там в изобилии».

И, конечно, М.Байлы раскрыл казахскую образность понятия «медь», которое связано с красотой, красиво сделанным изделием, красивым животным и др. Например: жез киік (медная лань), жез ауыз (медное обрамление) – о красивой посуде, жез кірпік (медные ресницы) – о красивых, как стрелы, ресницах, жез қанат (медные крылья) – о крепких крыльях, жезмойын (медная шея) – о красивой шее, жезтаңдай (медное нёбо) – об искусном ораторе, хорошем певце. Также привел примеры персонажей казахских мифов. Например: мыстан кемпір – букв. старуха из меди, жез тырнақ – букв. медные ногти. Также и богатырь Алпамыс – букв. медный великан, который в огне не горит и стрелы его не берут, казахский аналог медного Арея и медного Ахилла.

Или у Гомера встречаются такие выражения: «Что за слова чрез ограду зубов излетели!». Переводчики предпочитают: «Что за слова из уст у тебя излетели!» Предпочитают «гнева в груди не сдержавши» вместо гомеровского «не вместивши», «лишь тогда б ты насытила злобу» вместо «исцелила свою злобу».

И тюрколог М.Байлы раскрыл эти выражения: как нам спорить о степени точности, близости или дальности к оригиналу, если мы и сейчас так говорим: тістен шығармау (букв. не выпускать из зубов – умалчивать, держать язык за зубами). Тіс жармау – смысловое значение «ограду зубов не разрушать», что очень близко к Гомеру.

Казахи и сейчас, как и Гомер, не «вымещают» злобу – «ашуын кеудесіне сидырмайды», а как Гомер, исцеляют злобу – «ашуынан арылады», так же «ауруынан арылады» – исцеляются от болезни.

                                     Двудонный кубок – это же ожау!

Как пытливый исследователь, М.Байлы удивлялся: да и как не ссылаться на казахский язык, если у Гомера встречаются явные казахизмы? Например, «девой взятая в супруги» – «қыздай алған», «ветроногая» – «желаяқ», «ткать мысли» – «көңілге тоқу», «ударить по бедрам» – «санын соғу», «вымя пашни» – «жер ему», «круговертные годы» – «жыл айналып келу», «перепоясаться на брань» – «қырғынға бел буу», «шлемоблещущий Гектор» – «Дулығамның төбесі туған айдай болмаса – батыршылық сүрмен-ді» и т.д.

Герои Гомера сватались, как казахи: «Там жену благородную сам сговорит мне родитель» (ср. «айттыру»). Платили «қалың мал»: «Как Гектор ее меднолатный Из дому взял Этиона, отдавши несметное вено». Женились и жили отдельно от родителей (но рядом): В новобрачном чертоге («отау»). И над телом павшего в поединке, как и казахи, жестоко сражались, и это называлось «сүйекке шабу». В древнегреческом и в других языках такого определения нет. Это сугубо казахский военный термин.

Автор монографии привел удивительный пример из быта. «Черпая кубком двудонным вино из сосуда златого». Сразу возникает вопрос – что за кубок двудонный? Комментаторы объясняют: «Кубок двудонный – кубок, имеющий под дном ножку с подставкой, как наши бокалы». Удивительное пояснение! Потому что не имеют представления о такой посуде, какую казахи имеют до сих пор. Каким ковшиком разливают кумыс? Двудонным ковшиком с ручкой! По-казахски называется ожау (черпак, поварешка), саптыаяқ (букв. чашка с ручкой). Двудонный кубок – это же ожау! А вот как кубком, имеющим под дном ножку с подставкой, черпать вино?!

P.S. Максат Байлы говорил, что изучал казахский и другие тюркские языки, в том числе и древнетюркский. И ссылок на древнетюркский в книге предостаточно. А если бы давать примеры из других тюркских языков, то объем работы был бы в 2-3 раза больше, и тюрколог в основном ограничился лишь казахским языком, что говорит о его древности. В этом отношении эта книга является началом для новых больших исследований...

                                                                                          Дастан ЕЛДЕС