Как живет, умирает и возрождается казахский язык в дельте Волги

Казахи – крупнейшее этническое меньшинство Нижнего Поволжья. Около 150 тысяч жителей Астраханской области отнесли себя к этому народу в рамках переписи населения 2010 г. О судьбе казахского языка в Нижнем Поволжье рассказал автор Idelreal.org. 

В соседнем Казахстане по-казахски пишут учебники и законы, на нем снимают фильмы и выступают с трибун. На астраханской стороне границы ситуация совсем другая – здесь это непрестижный, исключительно устный язык, на котором чаще всего говорят про сельский быт. Все современное принято обсуждать по-русски.

В Володарском районе области казахи составляют почти 70% населения, в Красноярском – около 50%, в Харабалинском больше 40%. Казахские поселения встречаются и в других районах по всей области, среди них есть строго моноэтничные села, где не живут представители других народов.

Большинство астраханских казахов – не недавние мигранты из соседнего Казахстана, а коренные жители Нижней Волги не в первом поколении. Как объясняет историк и этнограф Андрей Сызранов, основная волна казахов-переселенцев прибыла в астраханские степи на рубеже XVIII и XIX вв. Инициатором этой миграции был Букей, сын хана Младшего жуза Нуралы, который основал Букеевскую Орду – вассальное казахское ханство в составе Российской империи. В те годы астраханские земли активно заселялись колонистами разных этничностей – русские, татары и чуваши спускались по Волге и основывали новые села, а в волжском правобережье кочевали калмыки. Казахи стали одним из крупнейших переселенческих сообществ этой эпохи.

Если сопоставить данные переписей разных лет, можно заметить, что и численность казахов, и их доля от всего населения Астраханской области стабильно растут. При этом экс-глава администрации губернатора региона Канат Шантимиров отмечает, что в последние годы количество школ с преподаванием казахского языка падало с пугающей скоростью. По его словам, в 1998 таких школ в регионе было 72, а спустя 20 лет осталось всего 22.

           Русские старожилы и сами могут объясниться по-казахски

Казахский язык оказывается сохраннее в маленьких отдаленных селах, куда трудно доехать и откуда трудно выехать. Таких в Володарском районе хватает – он занимает восточную часть дельты Волги, состоящую из сотен проток и рукавов, и многие села стоят на островах, попасть на которые можно только через несколько паромных переправ.

В таких поселениях казахи чаще говорят на родном языке. Уроженка запаромной Шагано-Кондаковки Дария шутит, что в ее молодости казахский там был витален настолько, что "за русский могли и в морду дать". Впрочем, сохранности казахского в глухих уголках дельты порой не мешает ни русский язык, ни даже наличие этнически русских односельчан. Более того, местные русские старожилы и сами нередко могут объясниться по-казахски – добавляет моя информантка из Зеленги Еркежан.

Действительно, во многих дельтовых селах можно встретить русских стариков, которые знают базовую лексику на казахском, а некоторые умеют строить на этом языке полноценные предложения и могут поддержать разговор. Таких людей казахская молодежь считает живыми достопримечательностями – приезжих могут отвести к ним в гости, и местные жители всегда нахваливают их познания в казахском, даже преувеличивая: "Да он лучше самих казахов по-нашему болтает!"

Одним из первых публицистов, обративших внимание на проблемы казахского языка в Астраханской области, был один из "местных русских" Володарского района – колумнист районной газеты "Заря Каспия" и автор нескольких художественных книг Михаил Реутин. Он родился в отдаленном рыбацком селе Нововасильево (70% казахов, 27% русских по данным последней переписи) и с детства интересовался языком и культурой соседей. Выйдя на пенсию, он вернулся в родные края и поселился в крупном дельтовом селе Зеленга (60% русских, 36% казахов). Там он стал замечать, что астраханские казахи всё больше говорят между собой по-русски, – большой контраст с его детством, когда он слышал казахский каждый день и сам выучил его, играя с соседскими ребятами.

Михаил Реутин

"Я думаю, каждый народ должен знать свой язык, хранить его. В нем мудрость предков, через него передается культура, знания многих поколений. Как можно его забыть?", – удивляется он.

           Вроде бы по-казахски, но каждое второе слово – из русского

По словам Реутина, проблема не только в простом переходе с одного языка на другой, но и в размывании казахского языка изнутри. Еще в начале 1990-х он написал в районную газету серию заметок об этом явлении. Его вдохновил на это бытовой сюжет – как-то он ехал в маршрутке из областного центра, а рядом сидели и болтали молодые казашки из соседнего села. Они обсуждали, какие красивые платья видели в городском магазине – "Вроде бы по-казахски говорят, но каждое второе слово берут из русского. Суржик такой получается! Забавно звучит, но по сути-то грустно".

Еще одна проблема, которую упоминают и публицист Реутин, и лингвистка Степина – фактически бесписьменный статус казахского в Астраханской области. Даже среди людей, которые говорят на этом языке с детства, немало тех, кто не умеет на нем читать и писать, не различает особых букв, отличающих казахский алфавит от русского. Это прокрадывается даже в имена: в Астрахани можно встретить человека с именем Куваншкирей в паспорте – вместо литературного Қуанышкерей.

Бесписьменный статус казахского проистекает из его непрестижности и сугубо бытового применения – на нем обсуждают домашнее хозяйство, скот и общаются с пожилыми родственниками, его используют на традиционных праздниках, но почти все остальные сферы жизни обычно предполагают переход на русский.

Старое казахское кладбище между поселками Винный и Костюбе

По словам Реутина, одна из немногих сфер, в которых казахский крепко держит свои позиции, – религиозная жизнь. Это подтверждает и Алтынбек из Нового Рычана: "Когда Коран читают, принято по-казахски говорить". Читают его при этом, конечно, по-арабски, но сама обстановка как бы отсылает к традиционности, и другие обсуждения вокруг этого события непременно проходят на этническом языке. "На похоронах даже те, кто обычно совсем по-казахски не общается, должны из себя хоть пару слов из себя выдавить. Это дань уважения", – объясняет он.

Впрочем, за пределами свадеб и похорон астраханские казахи редко соприкасаются с религией: во многих аулах нет даже молельных домов, и их жители не бывают в мечетях десятилетиями. Самой живой традицией оказывается культ местночтимых святых, не совсем корректный с точки зрения ортодоксального ислама: по дороге из одного села в другое астраханцы нередко заезжают в мавзолеи Курмангазы или Букей-хана, чтобы обойти гробницу по кругу, оставить на ней деньги или пищу и помолиться.

Конечно, языковой сдвиг беспокоит не только Реутина, но и самих казахов. В годы перестройки в области появилось общество казахской культуры "Жолдастық" ("Товарищество") во главе с Никитой Искаковым, и его активисты основали казахоязычную газету "Ақ арна" ("Светлые истоки"). Ее первым редактором стал поэт Мажлис Утежанов. Казахские вкладыши тогда появились и в нескольких районных газетах области, но сегодня их можно увидеть разве что в областной библиотеке имени Крупской – там хранятся старые номера, а в новых давно уже нет никаких языков, кроме русского.

Казахоязычный вкладыш 1990 г. в газете Красноярского района Астраханской области

Такое же волнообразное развитие заметно и в сфере образования: в советское время школ с преподаванием казахского было мало, в 1990-х оно было введено в десятках школ по всему региону, но уже с середины 2000-х их количество опять стало сокращаться. Раньше в районных центрах работали педучилища, где можно было получить профессию учителя казахского языка, но сегодня такая возможность осталась только в Астраханском государственном университете в областном центре.

На институциональном уровне положение казахского практически откатилось к советскому состоянию и продолжает огорчать поборников языкового разнообразия. На индивидуальном уровне, однако, не всё так грустно.

Сразу двое моих собеседников – Нурлыбек из Нового Рычана и Луиза из Астрахани – выросли в семьях, где говорили преимущественно по-русски. Они стали изучать казахский по собственному желанию. Любопытно, что Нурлыбека сподвиг на это интерес к корейской культуре – он смотрел корейские сериалы, осознал, что у корейской грамматики много общего с казахской, и в итоге стал учить оба языка. Луиза же в значительной мере вдохновилась обсуждениями дискриминации меньшинств и постколониальной повестки в соцсетях.

    В Казахстане холодильник – тоңазытқыш, в Астрахани – "каладильник"

Учительница английского и немецкого языков Разия переехала в Астрахань из Мултаново – отдаленного села в Володарском районе, где казахский имеет достаточно прочные позиции. Ее муж тоже астраханский казах, но абсолютно русскоязычный – он вырос в крупном поселке Верхний Баскунчак.

По ее словам, еще одно важное отличие астраханского варианта казахского от литературной нормы – полное отсутствие в нем современной терминологии. Если в Казахстане холодильник называют тоңазытқыш, то в Астрахани даже в потоке казахской речи скажут просто "каладильник".

"У нас невозможно чисто говорить. Например, я вот знаю, что "доказательство" по-казахски – дәлел, потому что я в словаре посмотрела, но если я скажу это слово своей соседке, она меня просто не поймет, она привыкла это понятие выражать только по-русски", – рассказывает Разия.

Сама она скучает по среде родной речи, доминировавшей в сельской жизни, и компенсирует русскоязычность областного центра тем, что смотрит казахстанские телеканалы и читает блогеров из Казахстана в Instagram, заодно встречая и запоминая "новые слова", использующиеся в литературном языке, но неизвестные большинству астраханцев.

Трудно сказать, какая судьба ждет казахский язык в Нижнем Поволжье. Институциональной поддержки явно не хватает, а этнические активисты в основном занимаются фольклором и материальной культурой, не уделяя должного внимания языковому вопросу.

С другой стороны, примеры Нурлыбека, Луизы и Разии показывают, что даже в атмосфере маргинализованности языка многие люди ценят его, готовы его изучать и передавать будущим поколениям. К тому же в Астраханской области набирает обороты ногайский языковой активизм, и можно надеяться, что он вдохновит на координированную деятельность и ближайших родственников ногайцев – казахов.

                                                                       Тодар БАКТЕМИР (в сокращении)

                                                                        qazaquni.kz