«Жас тұлпар» и независимость Казахстана

Идеи алашординцев подспудно питали деятельность общества. «Жас тұлпар» – это антиколониальная борьба, духовная деколонизация, поддержка казахского языка и культуры.  Появилась целая плеяда поэтов, писателей, художников, музыкантов, которые подхватили эти идеи. Благодаря им на выжженном поле «Алаш-Орды» зарождались идеи национального возрождения и независимости, которые вывели на площадь казахскую молодежь в декабре 1986 г.  

                       «Жас тұлпар» и национальный дух 

Начиная с середины 60-ых годов прошлого столетия, многие события в культурной, литературной и политической жизни Казахстана ощутимо были связаны с мировоззрением и жизненной позицией членов движения «Жас тұлпар». В период «формирования единого советского народа» с помощью лекций, выступлений, дискуссий, концертов его сторонники заложили основу общественного движения, которое сыграло большую роль в росте национального самосознания казахской молодежи и антиколониальной борьбы. Эти лекции подготовили почву для проведения аналогичных мероприятий не только в Москве, но и в других городах СССР (Ленинграде, Киеве, Риге и т.д.). Потом неформальные патриотические организации появились и в Казахстане: в Алма-Ате, Кустанае, Павлодаре, Караганде, Кокчетаве, затем последовал их разгром идеологическими службами.  На участников движения были навешаны ярлыки националистов. Название «Жас тұлпар» было принято 7 ноября 1963 г. на собрании московских студентов-казахов. Организаторами этой встречи стали Мурат Ауэзов, Алтай Кадыржанов и Болатхан Тайжанов. Казалось бы, что особенного в том, что в среде студентов из Казахстана в Москве читались лекции, к примеру, о казахской культуре, этнографии, истории? Но эти лекции дали хорошие всходы. Они призывали студентов к идее национального единства. Движение без официальных документов, устава, офиса, без официальных лидеров работало в течение нескольких лет, в формате устной культуры – сказанные слова разлетались по степи и доходили до сердец, пробуждая молодых казахов отстаивать свою культуру, язык, национальные интересы. Компетентным органам в данной ситуации трудно было найти компромат – ведь в лекциях о поэзии Махамбета, музыке Курмангазы или в пении казахских песен не было конкретных призывов антигосударственной направленности, хотя эти действия, конечно же,  пробуждали национальный дух молодых казахов. Бунт отдельных сознаний приводил к радикальным переменам в сознании многих людей. Плоды деятельности движения «Жас тұлпар» наглядны и впечатляющи. Это проведение «запрещенного вечера» поэта Махамбета, участие в антиколониальной по содержанию V конференции писателей стран Азии и Африки (Алма-Ата, сентябрь 1973 г.), изучение и осмысление феномена номадизма, системная организация переводческого дела в Казахстане, участие в создании и деятельности Международного антиядерного движения «Невада-Семей», экспедиции ЮНЕСКО «Шелковый путь – путь диалога», служение идеям демократии и парламентаризма с первых лет суверенного Казахстана и многое другое.

Смычка жастулпаровцев и алашординцев

Хотя в то время само слово «Алаш» и имена алашординцев были под запретом, движение «Жас тұлпар» возникло как культурная перекличка с предшествующей национально-освободительной, педагогической и литературно-художественной традицией лидеров Алаш. Неудивительно, что Мурат Ауэзов, с молоком матери впитавший песни, дыхание алашординцев, донес их идеи до казахской молодежи. О тесной и не афишированной связи с алашординцами, о которой можно было лишь догадываться, Мурат Мухтарович рассказал более подробно: «Мою маму в ссылке, в Мерке, поддерживали, спасали песни алашординцев, которые она пела, читала их стихи. Стихи Магжана Жумабаева я помню с детства. Среди детей в нашей многодетной семье, пожалуй, самый лучший казахский язык был у меня. Этому огромное значение придавал отец мой, Мухтар Ауэзов, – он сам отвел меня в казахскую школу. Я понимал, мне было интересно, когда мать пела песни алашординцев, многое оставалось в памяти. Потом, когда учился в Москве, я ясно видел что происходило. Слова Хрущева, о том, что через 20 лет нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме и сложится единый советский народ, в котором неуместно многообразие языков и культур, вызывали в кругу наших друзей резкое неприятие. Мы видели, к чему это ведёт – к резкому сокращению числа казахских школ. И тогда мы создали группу «жастулпаровцев», единодушных в мнении, что – нельзя допустить исчезновения языка наших родителей, наших предков. Это были ребята в основном русскоязычные, которые обучались в Москве. Во время летних и зимних каникул мы стали выезжать в  Джамбул, Чимкент, в целинный край.  Были поражены тем, что на пять областей целинного края осталась единственная газета на казахском языке и та – слово в слово перевод газеты «Целинный край». Такие факты взращивали наш протест против имперской колониальной политики Москвы. Этому благоприятствовало наступление «хрущевской оттепели». Стали популярными диссидентские движения, появился целый ряд прекрасных поэтов: Андрей Вознесенский, Евгений Евтушенко, Булат Окуджава и др.  В этой атмосфере пробуждался  и наш дух – и очень здорово, что он нашел свое направление, свою звезду, обрел  высокие цели в защиту национального достоинства. И как бы шло второе рождение не реабилитированных алашординцев. Вот моя мама присылает сто казахских пословиц (и другие ребята тоже получали подобное от родных), чтобы я знал их, имена алашординцев она называет с большим уважением, того же поэта Магжана Жумабаева, вспоминает стихи, которые ей посвятил Ахмет Байтурсынов. Людей расстрелянных, тогда еще не реабилитированных. И здесь история как бы пошла навстречу нам – если было бы равнодушное отношение истории к нам, то и не было бы всего этого. И когда оно есть, происходят великие случайности. Выдающийся по тем временам ученый, онколог-врач Саим Балмуханов – он был выездной, тогда мало кто мог выехать за границу.  Из поездки в Германию он привез журнал, который некогда издавал Мустафа Чокай.  И там, в этом журнале мы нашли для себя многое: и имена алашординцев, и стихи не только казахов, но и узбеков, кыргызов, из всего среднеазиатского региона. Эта была мощная конкретная подпитка. С тех времен я хорошо знаю стихи Магжана Жумабаева, «Ақсақ Темір сөзі»: Көк Тәңірісі – Тәңірінің Тұқымы жоқ, заты жоқ. Жер Тәңірісі Темірдің Тұқымы – түрік, заты – от! Вот такие великолепные стихи! Конечно, по духу они были пантюркистские, но это стихи, мировоззрение Алаш-Орды. И сигнал пошел. Чтобы провести через границу, он сделал стельку в обуви из этого журнала. Какая отвага, какой риск! Он не стал давать журнал своим ровесникам – это было выжженное поле, там никто не произносил имен алашординцев. И он через сына передал журнал нам: тогда эта смычка произошла  – наших исканий с тем, о чем говорили, о чем мечтали, чем жили алашординцы. Поэтому далее вся работа «Жас тұлпар» была пропитана этим духом, настроем. И, конечно, мы подтягивались: мы видели, что это были люди благородные и ренессансные – «Сегіз қырлы, бір сырлы» («восьмигранный, обладающий тайной бытия»). Мы много занимались в библиотеках, семинары свои проводили. И «Жас тұлпар» обрел прочную  духовную сердцевину, устойчивую основу».

                       Мурат Ауэзов о социальной революции

Мурат Ауэзов о социальной революции: «И вот почему удаются такие социальные перемены, революции? Потому что кто за это серьезно взялся – у него беспредельные возможности, если только он не лукавит, не имитирует, если не слаб от природы. В принципе, один человек может сделать очень многое. А когда за ним идут другие, тогда уже очень многое можно сделать. Да, с хорошей отточкой достаточно 20-50 человек. Для интеллектуальных атак – так оно и было – такая активная алматинская, жастулпаровская молодежь. Поэтому жастулпаровцы участвовали во многих общественных движениях. Когда был расстрел в Жанаозене, была наша реакция. Ядро антиядерного движения «Семей – Невада» составляли участники «Жас тұлпар». Декабрь 1986 г. надо рассматривать в этой цепи времен. Потому что особенность «Жас тұлпар» была в том, что его активисты были по духу просветителями, которые работали с молодежью в разных вузах, училищах, в науке и т.д. Ведь молодежь, вышедшая на площадь в декабре 1986 г., была воспитана на книгах Олжаса Сулейменова, Мухтара Магауина, Ильяса Есенберлина, Ануара Алимжанова и др. т.е. эта была молодежь – творцы своей исторической судьбы. И с событий этой площади начинается характер движения «Семей – Невада» – нужно было избавиться от злой, гнетущей памяти об унижениях и насилии, расправы с участниками декабрьских событий. Как удивительно действует история: ничего не бывает случайного, упавшего с неба, как говорится, всё питается предшествующим опытом. Конечно, это опыт «Алаш-Орды». Чем дальше, тем больше нашими писателями извлекались архивы – ХIХ в., потом глубже – средневековая литература и т.д. И всё это шло навстречу – это было радостное свидание с историей неодолимой мощи нашей национальной духовности. «Жас тұлпар» к этому причастен. Все эти действия вели к суверенитету и независимости нашей страны». …В 1978 г. в своем Дневнике молодой Мурат Ауэзов писал: «Выжить – вот  жесткий,  ребром поставленный вопрос. Выжить этническому самосознанию, чувству национальной гордости. Сознание должно освоить всю наличную реальность как целостное сознание, должно обрести способность судить аргументированно, целеустремленно о всех фундаментальных основах и частных факторах нынешнего национального бытия. У нас на все должны быть готовы ответы. Это не абсурд, это достижимо, если есть система мышления. В борьбе против тоталитарно-колонизаторского режима система национального мышления вызревает как средство борьбы и как ее бесспорно положительный результат». Надо признать, что казахское национальное самосознание сумело достойно проявить себя в жизнедеятельности «жастулпаровцев». Дастан ЕЛДЕС qazaquni.kz