МУХАМЕДЬЯР ТУНГАНЧИН: ВОЛШЕБНОЕ ПРЕВРАЩЕНИЕ ОСВЕДОМИТЕЛЯ ЦАРСКОЙ ОХРАНКИ В БОЛЬШЕВИКА
2020 ж. 21 наурыз
10729
0
История Мухамедьяра Тунганчина (иногда Тунгачин), одного из первых казахских коммунистов-большевиков, очень занятна и достаточно банальна. До Февральской революции был скандально известной, одиозной личностью.
Брал крупные взятки
Вот что, например, зафиксировано в протоколе Тургайского областного казахского съезда, состоявшегося 2-8 апреля 1917 г. в Оренбурге по инициативе и созыву лидеров «Алаш»: «Прежде чем приступить к очередным делам, сотрудник газеты «Казак» Мир-Якуб Дулатов с разрешения съезда охарактеризовал прошлую деятельность... переводчика тургайского областного правления Мухамед-Яра Тунганчина, состоявшего на службе в качестве агентов местного жандармского управления. О Тунганчине, кроме того, было доложено, что он по должности переводчика областного правления брал крупные взятки».
Очевидно, здесь речь идёт о взятках, которые М. Тунганчин требовал от своих доверчивых сородичей, пытавшихся освободить своих сыновей от мобилизации, согласно указу царя России Никлая ІІ от 25.06.1916 г., на обустройства тылов Западного, Северного и Северо-Западного фронтов России в І мировую войну.
Военный губернатор Тургайской области Михаил Эверсман в 1916 г. удостоился высочайшей благодарности за проведение мобилизации казахских джигитов в тылы І мировой войны, жестоко подавляя при этом любые проявления недовольства коренного народа. В это же время за его спиной его же чиновник М. Тунганчин сказочно наживался на крупных взятках от своего же народа. Нет сомнений в том, что М. Эверсман был прекрасно осведомлён о тёмных делишках своего подчиненного и не брезговал этими деньгами.
В отличие от них М. Дулатулы в конце 1916 г. вместе с большой группой казахской интеллигенции и студентов, под началом лидера «Алаш» А.Н. Букейхана добровольно отправился на линию фронта І мировой войны, чтобы позаботиться о правах, здоровье, условиях быта и службе своих братьев-казахов, насильственно мобилизованных на работы, откуда вернётся лишь после Февральской революции.
Убедил отказаться от названия «Алаш»
В характеристике М. Тунганчина, составленной на него начальником отделения Особого отдела 11-й Армии Туркестанского фронта от 29.08.1919 г., о его дореволюционной деятельности даётся несколько иная информация: «В 1918 г. из Тургайской области в Москву прибыл бывший чиновник особых поручений при Тургайском генерал-губернаторе Мухамедьяр Хан-Гиреевич Тунгачин». Дальше описывается та самая занятная история его волшебного превращения из чиновника особых поручений при наместнике колониальной империи в Тургайской области в коммуниста-большевика: «Благодаря представленным материалам по поводу его политической работы на съездах в Тургайской области и своёй хитрости и пронырливости, ему удалось обратить на себя внимание Центра и снискать его доверие. Случившееся несчастие с прибывшим позднее представителем киргизского народа т. Джангильдиным, выдвинуло ещё более Тунгачина, как единственного наиболее надёжного и способного представителя киргизского народа».
Тем не менее ему удалось «снискать» доверие вождей Советской власти и был немедленно назначен комиссаром по казахским делам при Совнаркоме РСФСР под началом И. Сталина. При этом, как следует из вышеприведённого представления сотрудника Особого отдела 11-й армии Туркфронта, Центр в Кремле уже знал, кого из себя представляет Мухамедьяр Тунганчин.
Однако, несмотря на это, привлекает его как «надёжного и способного представителя» казахского народа. «Горькой иронией и злой насмешкой над революцией звучал призыв вчерашнего осведомителя оренбургской охранки М. Тунгачина, - отмечал по поводу его деятельности видный деятель «Алаш» М. Шокай, - ныне, по воле большевиков, ставшего во главе комиссариата по киргизским (казахским) делам при центральном совнаркоме, киргизской интеллигенции «на светлый путь социального строительства».
Одна из «исторических» заслуг М. Тунгачина на посту комиссара по казахским делам при СНК РСФСР заключалась в том, что именно он убедил председателя СНК РСФСР В. Ленина и наркома по делам национальностей И. Сталина при преобразовании в 1920 г. Автономной Республики Алаш в Киргизскую Советскую Республику, отказаться от названия «Алаш» и настоять на «Киргизская». Он, из рода торе (чингизид), был достаточно осведомлён о том, какую общую идею национального возрождения носит в себе слово и термин «Алаш», идущий со времён Золотой Орды, название Алаш Орда как правительства Автономии Алаш было тому как бы подтверждением.
«Хитрый и пронырливый» Тунгачин также прекрасно знал, что вожди Советской власти опасались объединения или консолидации бывших подколониальных тюркских народов. Очевидно, в толковании Тунгачина вожди Советов в идеологической основе слова «Алаш» увидели скрытую угрозу своей национальной политике в Казахском крае и Туркестане. Именно по этой причине Кремль не мог и не допустил создания единой Казахско-Башкирской Республики в 1919 г. и Среднеазиатской федерации в 1924 г.
Мало того, как только кремлёвским властям стало известно о том, что в составе Казахской АССР дружно как единый народ сосуществуют киргизы (кара-киргизы) и каракалпаки, к концу 1924 г. киргизы были немедленно выделены в отдельную автономию со включением её в состав РСФСР, а каракалпаки – в отдельную автономную область в составе КазАССР, но в 1930 г. она также была передана в состав РСФСР, откуда в 1936 г. – в состав Узбекской ССР. Татарская и Башкирская АССР были территориально отдалены от Казахской Республики посредством передачи Оренбургской области под юрисдикцию РСФСР в 1924 г. и постепенным расширением её площади за счёт казахской территории в 1925 и 1929 гг. Вот что писал неизвестный автор за подписью Н.Ч. в своем материале «Автономія Казакыстана», опубликованном в газете «Оренбургскій казачій вѣстникъ» следом за образованием Автономии Алаш: «Киргизы дѣлятся на кайсаковъ и кара-киргизъ, но названіе «Алашъ» объединяетъ ихъ въ одну націю (на подобіе нашего «Святая Русь»).
Слово это означаетъ ещё воинственный и священный призывъ всѣхъ киргизъ къ защитѣ, заменяя трубный звукъ».
Тот же М. Шокай, по поводу нового названия Автономии Алаш после её преобразования в августе 1920 г. в советскую, отметил следующее: «Алаш» - понятие более широкое по сравнению с «Казакстаном и обнимает собою как самих киргиз-казаков, так и родственный им народ кара-киргизов, «Казакстан», как понятие более узкое, ограничивающееся исключительно киргиз-казаками, в понимании самих киргиз (казахов) всегда имел оттенок некоторого узкого национализма и шовинизма». В действительности же, если исходить из достоверных архивных материалов 1917-1940 гг., в основе идеи «Алаш» лежал глубоко скрытый замысел возрождения тюрко-мусульманской империи Джучи хана, послужившей затем основой Золотой Орды.
В условиях гражданской войны 1918-1920 гг. и укрепления Советской власти в национальных республиках в 1920-1924 гг., а также за рубежом в 1920-1940 гг. (М. Шокай) эта идея существовала в различных интерпретациях, но не меняя своей сути, свой стержень, как, например, «Автономия Алаш», «Мусульманская федерация (или штаты) Восточной России», «Единое Казахско-Башкирско-Туркестанское государство» до Советской власти, «Среднеазиатская федерация» при Советах и «Великого Туркестана» Мустафы Шокая в эмиграции в Европе.
Если бы лидерам Автономии Алаш при преобразовании её в советскую республику удалось отстоять её прежнее название, то она естественным образом сохранила бы до сегодняшнего дня свои консолидирующую идеологию, привлекательность и потенциал. Однако, как убедились выше, этому грандиозному замыслу стал преградой, сам того не осознавая, бывший мелкий чиновник особых поручений Тургайского военного губернатора Мухамедьяр Тунганчин при поддержке вождей Советской власти.
Дело Тунгачина передано ВЧК
Ещё одна малоизвестная из «исторических» заслуг М. Тунгачина в образе первых казахских коммунистов-большевиков – это его попытка сформировать первое казахское национальное добровольческое войско Красной армии.
Только 24 октября 1919 г. командующий Туркестанским фронтом издал приказ о формировании одного шестиэскадронного киргизского образцового конного полка исключительно из казахов и добровольцев. Он был направлен военкому отдела формирования воинских казахских частей частей М. Тунгачину. Но М. Тунгачин, перехватив инициативу у А. Джангильдина, своего протеже, приступил к формированию первого... казахско-советского образцового конного полка ещё раньше – в июле-августе 1919 г. Чем эта попытка обернулась, подробно расписал тот же сотрудник Особого отдела ХІ-й армии Туркфронта: «Воспользовавшись этим (отсутствием А. Джангильдина. – С.А.) и заимствовав идею формирования киргизских войск от Джангильдина, Тунгачин, будучи властолюбивым, добивается, что формирование киргизских войск переходит в его руки. В августе месяце он с приглашенным им на должность военного руководителя Давыдовым выезжает в Ханскую Ставку. Здесь созывается областной киргизский съезд, на котором принимается резолюция о формировании коннаго киргизскаго образцоваго добровольческаго полка. Отсюда Тунгачин посылает в Центр заведомо ложные преувеличенные сведения о произвёденных им работах в самых различных их видах, надеясь на этом поднять ещё более свой авторитет в Центре, заслужить полное доверие, что ему, кажется, и удаётся. Возложив подготовительную работу по формировании на военрука Давыдова, Тунгачин возвращается в Москву...
Во главе киргизскаго полка Тунгачиным ставится Михаил Кулебякин, бывший кавалерийский офицер старой армии, бежавший из эшелона Джангильдина и разыскиваемый им. Впоследствии он проворовался и был арестован в Козлове. Место комполка после Кулебякина занял бывший в то время на свободе и впоследствии арестованный Петржкевич. Заместителем комполка за Петржкевичем остаётся Чуреев, человек с определённой белогвардейской окраской, арестованный Особым Отделом за организацию контрреволюционного заговора в Ханской Ставке. Перед арестом последнего командиром полка назначается бывший жандармский ротмистр при генерал-губернаторе Вилламов, скрывшийся из Ханской Ставки с полумиллионной суммой денег. Вот что представлял собой верх командного состава І-го Киргизскаго образцоваго Советскаго полка...
Для полнаго разследования действий Тунгачина считаю необходимым дело вместо с арестованными, могущими фигурировать в качестве свидетелей по данному делу, направить в распоряжение Всероссийской Чрезвычайной Комиссии для дальнейшего разследования и заключения.
Начальник А...наго Отделения Особого отдела ХІ-й армии Туркфронта: 29 августа 1919 года» (подпись не разборчиво).
Если дело Тунгачина передано ВЧК, то его дальнейшая судьба, думается, общеизвестна.
Султан Хан АККУЛЫ
qazaquni.kz
Брал крупные взятки
Вот что, например, зафиксировано в протоколе Тургайского областного казахского съезда, состоявшегося 2-8 апреля 1917 г. в Оренбурге по инициативе и созыву лидеров «Алаш»: «Прежде чем приступить к очередным делам, сотрудник газеты «Казак» Мир-Якуб Дулатов с разрешения съезда охарактеризовал прошлую деятельность... переводчика тургайского областного правления Мухамед-Яра Тунганчина, состоявшего на службе в качестве агентов местного жандармского управления. О Тунганчине, кроме того, было доложено, что он по должности переводчика областного правления брал крупные взятки».
Очевидно, здесь речь идёт о взятках, которые М. Тунганчин требовал от своих доверчивых сородичей, пытавшихся освободить своих сыновей от мобилизации, согласно указу царя России Никлая ІІ от 25.06.1916 г., на обустройства тылов Западного, Северного и Северо-Западного фронтов России в І мировую войну.
Военный губернатор Тургайской области Михаил Эверсман в 1916 г. удостоился высочайшей благодарности за проведение мобилизации казахских джигитов в тылы І мировой войны, жестоко подавляя при этом любые проявления недовольства коренного народа. В это же время за его спиной его же чиновник М. Тунганчин сказочно наживался на крупных взятках от своего же народа. Нет сомнений в том, что М. Эверсман был прекрасно осведомлён о тёмных делишках своего подчиненного и не брезговал этими деньгами.
В отличие от них М. Дулатулы в конце 1916 г. вместе с большой группой казахской интеллигенции и студентов, под началом лидера «Алаш» А.Н. Букейхана добровольно отправился на линию фронта І мировой войны, чтобы позаботиться о правах, здоровье, условиях быта и службе своих братьев-казахов, насильственно мобилизованных на работы, откуда вернётся лишь после Февральской революции.
Убедил отказаться от названия «Алаш»
В характеристике М. Тунганчина, составленной на него начальником отделения Особого отдела 11-й Армии Туркестанского фронта от 29.08.1919 г., о его дореволюционной деятельности даётся несколько иная информация: «В 1918 г. из Тургайской области в Москву прибыл бывший чиновник особых поручений при Тургайском генерал-губернаторе Мухамедьяр Хан-Гиреевич Тунгачин». Дальше описывается та самая занятная история его волшебного превращения из чиновника особых поручений при наместнике колониальной империи в Тургайской области в коммуниста-большевика: «Благодаря представленным материалам по поводу его политической работы на съездах в Тургайской области и своёй хитрости и пронырливости, ему удалось обратить на себя внимание Центра и снискать его доверие. Случившееся несчастие с прибывшим позднее представителем киргизского народа т. Джангильдиным, выдвинуло ещё более Тунгачина, как единственного наиболее надёжного и способного представителя киргизского народа».
Тем не менее ему удалось «снискать» доверие вождей Советской власти и был немедленно назначен комиссаром по казахским делам при Совнаркоме РСФСР под началом И. Сталина. При этом, как следует из вышеприведённого представления сотрудника Особого отдела 11-й армии Туркфронта, Центр в Кремле уже знал, кого из себя представляет Мухамедьяр Тунганчин.
Однако, несмотря на это, привлекает его как «надёжного и способного представителя» казахского народа. «Горькой иронией и злой насмешкой над революцией звучал призыв вчерашнего осведомителя оренбургской охранки М. Тунгачина, - отмечал по поводу его деятельности видный деятель «Алаш» М. Шокай, - ныне, по воле большевиков, ставшего во главе комиссариата по киргизским (казахским) делам при центральном совнаркоме, киргизской интеллигенции «на светлый путь социального строительства».
Одна из «исторических» заслуг М. Тунгачина на посту комиссара по казахским делам при СНК РСФСР заключалась в том, что именно он убедил председателя СНК РСФСР В. Ленина и наркома по делам национальностей И. Сталина при преобразовании в 1920 г. Автономной Республики Алаш в Киргизскую Советскую Республику, отказаться от названия «Алаш» и настоять на «Киргизская». Он, из рода торе (чингизид), был достаточно осведомлён о том, какую общую идею национального возрождения носит в себе слово и термин «Алаш», идущий со времён Золотой Орды, название Алаш Орда как правительства Автономии Алаш было тому как бы подтверждением.
«Хитрый и пронырливый» Тунгачин также прекрасно знал, что вожди Советской власти опасались объединения или консолидации бывших подколониальных тюркских народов. Очевидно, в толковании Тунгачина вожди Советов в идеологической основе слова «Алаш» увидели скрытую угрозу своей национальной политике в Казахском крае и Туркестане. Именно по этой причине Кремль не мог и не допустил создания единой Казахско-Башкирской Республики в 1919 г. и Среднеазиатской федерации в 1924 г.
Мало того, как только кремлёвским властям стало известно о том, что в составе Казахской АССР дружно как единый народ сосуществуют киргизы (кара-киргизы) и каракалпаки, к концу 1924 г. киргизы были немедленно выделены в отдельную автономию со включением её в состав РСФСР, а каракалпаки – в отдельную автономную область в составе КазАССР, но в 1930 г. она также была передана в состав РСФСР, откуда в 1936 г. – в состав Узбекской ССР. Татарская и Башкирская АССР были территориально отдалены от Казахской Республики посредством передачи Оренбургской области под юрисдикцию РСФСР в 1924 г. и постепенным расширением её площади за счёт казахской территории в 1925 и 1929 гг. Вот что писал неизвестный автор за подписью Н.Ч. в своем материале «Автономія Казакыстана», опубликованном в газете «Оренбургскій казачій вѣстникъ» следом за образованием Автономии Алаш: «Киргизы дѣлятся на кайсаковъ и кара-киргизъ, но названіе «Алашъ» объединяетъ ихъ въ одну націю (на подобіе нашего «Святая Русь»).
Слово это означаетъ ещё воинственный и священный призывъ всѣхъ киргизъ къ защитѣ, заменяя трубный звукъ».
Тот же М. Шокай, по поводу нового названия Автономии Алаш после её преобразования в августе 1920 г. в советскую, отметил следующее: «Алаш» - понятие более широкое по сравнению с «Казакстаном и обнимает собою как самих киргиз-казаков, так и родственный им народ кара-киргизов, «Казакстан», как понятие более узкое, ограничивающееся исключительно киргиз-казаками, в понимании самих киргиз (казахов) всегда имел оттенок некоторого узкого национализма и шовинизма». В действительности же, если исходить из достоверных архивных материалов 1917-1940 гг., в основе идеи «Алаш» лежал глубоко скрытый замысел возрождения тюрко-мусульманской империи Джучи хана, послужившей затем основой Золотой Орды.
В условиях гражданской войны 1918-1920 гг. и укрепления Советской власти в национальных республиках в 1920-1924 гг., а также за рубежом в 1920-1940 гг. (М. Шокай) эта идея существовала в различных интерпретациях, но не меняя своей сути, свой стержень, как, например, «Автономия Алаш», «Мусульманская федерация (или штаты) Восточной России», «Единое Казахско-Башкирско-Туркестанское государство» до Советской власти, «Среднеазиатская федерация» при Советах и «Великого Туркестана» Мустафы Шокая в эмиграции в Европе.
Если бы лидерам Автономии Алаш при преобразовании её в советскую республику удалось отстоять её прежнее название, то она естественным образом сохранила бы до сегодняшнего дня свои консолидирующую идеологию, привлекательность и потенциал. Однако, как убедились выше, этому грандиозному замыслу стал преградой, сам того не осознавая, бывший мелкий чиновник особых поручений Тургайского военного губернатора Мухамедьяр Тунганчин при поддержке вождей Советской власти.
Дело Тунгачина передано ВЧК
Ещё одна малоизвестная из «исторических» заслуг М. Тунгачина в образе первых казахских коммунистов-большевиков – это его попытка сформировать первое казахское национальное добровольческое войско Красной армии.
Только 24 октября 1919 г. командующий Туркестанским фронтом издал приказ о формировании одного шестиэскадронного киргизского образцового конного полка исключительно из казахов и добровольцев. Он был направлен военкому отдела формирования воинских казахских частей частей М. Тунгачину. Но М. Тунгачин, перехватив инициативу у А. Джангильдина, своего протеже, приступил к формированию первого... казахско-советского образцового конного полка ещё раньше – в июле-августе 1919 г. Чем эта попытка обернулась, подробно расписал тот же сотрудник Особого отдела ХІ-й армии Туркфронта: «Воспользовавшись этим (отсутствием А. Джангильдина. – С.А.) и заимствовав идею формирования киргизских войск от Джангильдина, Тунгачин, будучи властолюбивым, добивается, что формирование киргизских войск переходит в его руки. В августе месяце он с приглашенным им на должность военного руководителя Давыдовым выезжает в Ханскую Ставку. Здесь созывается областной киргизский съезд, на котором принимается резолюция о формировании коннаго киргизскаго образцоваго добровольческаго полка. Отсюда Тунгачин посылает в Центр заведомо ложные преувеличенные сведения о произвёденных им работах в самых различных их видах, надеясь на этом поднять ещё более свой авторитет в Центре, заслужить полное доверие, что ему, кажется, и удаётся. Возложив подготовительную работу по формировании на военрука Давыдова, Тунгачин возвращается в Москву...
Во главе киргизскаго полка Тунгачиным ставится Михаил Кулебякин, бывший кавалерийский офицер старой армии, бежавший из эшелона Джангильдина и разыскиваемый им. Впоследствии он проворовался и был арестован в Козлове. Место комполка после Кулебякина занял бывший в то время на свободе и впоследствии арестованный Петржкевич. Заместителем комполка за Петржкевичем остаётся Чуреев, человек с определённой белогвардейской окраской, арестованный Особым Отделом за организацию контрреволюционного заговора в Ханской Ставке. Перед арестом последнего командиром полка назначается бывший жандармский ротмистр при генерал-губернаторе Вилламов, скрывшийся из Ханской Ставки с полумиллионной суммой денег. Вот что представлял собой верх командного состава І-го Киргизскаго образцоваго Советскаго полка...
Для полнаго разследования действий Тунгачина считаю необходимым дело вместо с арестованными, могущими фигурировать в качестве свидетелей по данному делу, направить в распоряжение Всероссийской Чрезвычайной Комиссии для дальнейшего разследования и заключения.
Начальник А...наго Отделения Особого отдела ХІ-й армии Туркфронта: 29 августа 1919 года» (подпись не разборчиво).
Если дело Тунгачина передано ВЧК, то его дальнейшая судьба, думается, общеизвестна.
Султан Хан АККУЛЫ
qazaquni.kz
