В ТОТАЛИТАРНОМ ГОСУДАРСТВЕ НАСТОЯЩИЙ ПАТРИОТ

Суд. Алматинский межрайонный административный суд. Суд велся без протокола, стенограммы. Все важные доказательства, заявления свидетелей никак не фикси­ровались. И не давая времени на подготовку. Не давая адвокату даже физически приехать в Алматы из Астаны. Официально арест состоялся только в суде, с оформ­лением протокола и в присутствии понятых с видеосъемкой, были сняты ремень с брюк, шнурки с зимних ботинок, изъяты по описи вещи из кармана, один из сотовых телефонов (второй удалось спрятать в теплом белье, но позже при обыске, произ­веденном принимающим меня дежурным в Спецприемнике она была изъята и по­ложена в мой ящик для хранения, потом по моей просьбе передана жене).

Камера. Привезли меня в Спецпри­емник поздно вечером 30 января 2010 г., здесь пришлось провести время до 15.00 часов 18 февраля 2010 года (19 суток и 3 часа).

Распорядок такой. Подъем в 6.30. Завтрак – в 7.30. Еда подается три раза в день (завтрак, обед ужин). Прогулки две – после завтрака и обеда по 15-20 минут. После утреннего завтрака проис­ходит смена вахты. Во время утренней прогулки тут же один из арестантов вы­носит ведерко с мусором в контейнер, находящийся при выезде из территории спецприемника, у ворот. Новая смена производит поверку, выводя всю каме­ру в коридор в одну шеренгу и перечис­ляя фамилии по списку, отозвавшийся тут же выходит из строя и заходит по одному в камеру. Моя камера - № 6, она самая дальняя и угловая (потому не со­всем теплая), Видеокамера в коридоре установлена. Коридоры в тюрьме - с кафельным полом. Электрическое осве­щение в камере в 2 местах. Камера раз­мером 25 кв. м., 7 кроватей по 2 этажа, всего 14 нар. Обычно 10-12 человек.

В Спецприемник доставляют аре­стантов как правило 3-х категорий – пья­ные водители, наркоманы, «бытовуха» (ссоры с родственниками или с соседя­ми) и очень редко политических. В этом году я был пока единственным. До меня раза четыре сидел Айнур Курманов и 1 раз Булат Абилов. Сидел он в 1-й ка­мере, она самая комфортабельная, обычно используется как женская, если нет девушек, то отдают для ино­странцев. Последним сидели китайцы (кстати, арестованных за незаконное проникновение в здание КНБ с неиз­вестным устройством, над которым сей­час колдуют контрразведчики, об этом поведали сами охранники). Были и не­гры, хотя их посадили в 5-ю камеру, фут­болисты, наемные форварды-легионеры в каком-то клубе, приехали из Нигерии.

Всего камер семь, 7-я находится прямо у пульта охраны и туда размеща­ют всех, кого пока не распределили по обычным камерам. Ее обычно называ­ют «карантином», размещают туда чаще всего незаконных мигрантов, которым определили всего сутки ареста, с по­следующей депортацией. Другие шесть камер располагаются в одном коридоре. 1-я, 2-я, 3-я камеры – маленькие, рас­считаны на 6 мест каждая, 3 кровати по 2 яруса. 4-я, 5-я, 6-я камеры – большие, по 14 нар. В 7-й камере было 8 мест. Все­го по Спецприемнику было 68 мест.

Прогулки. Во время прогулок я пред­ложил проводить футбольные матчи с самодельным мячом, который сделали из развернутых сигаретных коробо­чек. Первые 2 коробки смяли в шарик, форму закрепляли кусочками скотча (охранники дали, с интересом взирая на новшество в тюремной жизни подопеч­ных), потом день за днем мячик слой за слоем (коробочка за коробочкой) увели­чивался. Он был удобен одним важным качеством – клетка оплетенная колючей проволокой с 5 сторон – 4 стены и ко­лючий потолок были безопасны для мя­чика, который со всей силы врезался в колючую проволоку каждые 2 минуты. Позже жена передала настоящий мяч, правда волейбольный. Играть разреша­лось только внутри клетки, с потолком поиграть в волейбол было невозмож­но, потому его стали использовать как футбольный, благо, что он был накачен только наполовину. Сама клетка для прогулок была 5 на 8 м. С футболом мы успевали за 15 мин. прогулки набегать­ся настолько, что успевали на улице растратить все свои силы и еле-еле вы­ползали из клетки. Воздух после камеры был такой чудесный, чистый, свежий, зачастую морозный, я всегда радовался прогулкам как ребенок. Но в камере по­сле прогулок становилось всегда плохо, подымалось давление, затруднялось дыхание, и не смотря что делались по­пытки хоть как-то проветрить воздух в камере, разница с улицей была очень разительная. Я после прогулки находил­ся в несколько предобморочном состоя­нии, потому отлеживался на кровати.

Курение. В камере я был единствен­ным некурящим, камера постоянно на­полнялась табачным дымом, дышать приходилось им, в этом мне было конеч­но не легко. Но сама атмосфера была удивительно дружеская, товарищеская, все помогали друг другу. В каждой ка­мере (кроме 7-й) есть телевизор, правда без пульта и полусамодельной антенны. Кипятильник самодельный, сделан из ручек двух столовых ложек, между ними делали зазор-балласт из кусочка дере­ва. С помощью его кипятили воду, чай в пластикой 5-литровке, которая быстро деформировывалась и превращались в «Пизанскую башню». Однажды, кипя­тильник дежурный при обыске обнару­жил за телевизором в розетке, конфи­сковал. Пришлось сломать две ложки и сделать из них новый кипятильник, благо что с другой камеры помогли пере­дали провод.

Телевизор. По телевизору поневоле стал смотреть со всеми сериалы. Попу­лярна была в камере передача «Рейдер» о происшествиях в городе. Смотреть фи­гурное катание не могу – у меня всегда вырывается возглас с матом, когда фи­гурист с головокружительного прыжка падает на лед, видеть это невыносимо. Половица у выхода, рядом с туалетом сильно скрипела, потом «прогуливать­ся» по камере особо возможностей не было. На полу на месте единственного «пятачка» (у моей кровати) расстилали матрацы свободных нар и сверху одея­лом. Все одеяла тонкие, с китайским большим иероглифом. Подушек не было, вернее на одной из 14 кроватей. На пя­тачке (в зале) любили посидеть кругом и поиграть в карты, нарды, шашки. Шаш­ки и нарды самодельные – кружочки вырезанные из сигаретных коробочек, доска расчерчена карандашом на до­ске. После выхода на свободу я отпра­вил для 6-й камеры шашки, кубики для нард, шахматы, доску-стандарт, большие красные часы.

Обращение. Проведя несколько дней в камере у меня сформировались в голове все претензии арестантов в конструктивную юридическую форму и после всеобщего одобрения моих идей я составил обращение от арестантов 6-й камеры, которая сразу же стала общей для большинства арестантов Спецпри­емника. Малява незаметно сделала круг по всем камерам и благополучно верну­лась обратно.

Требовании в обращении к Началь­нику спецприемника были следующие –

1) Завтраки нужно разогревать, ощу­щение, что они с морозильника, совсем без соли, безвкусные, приходится со­лить в камере.

2) Передачи по приказу с ДВД были практически запрещены, сведясь толь­ко сигареты и минеральная вода. Мы по­требовали предоставить нормативного документа, регламентирующего список предметов, запрещенных к хранению в камере и для передачи арестанту.

3) Мы попросили дать возможность по возобновлению законных передач чая, сигарет, продуктов питания и дру­гих предметов в заводской упаковке, с обязательной проверкой их на наличие алкоголя и наркотиков.

4) При принятии очередного аре­станта ввести практику по введению его в камеру только через обязательную от­мывку в душе (который был по воскресе­ньям – но необязателен) и обязательную проварку личных вещей, во избежание появления вшей и т.д.

5) Матрацы нужно проваривать в имеющейся дезинфекционной камере ежемесячно.

6) Постельное белье менять каждую неделю, и выдавать новичку при впуске в камере свежее постельное белье.

7) В связи с крайне редким появле­нием мяса в тюремном рационе «мяс­ной» страны «мясной» нации появи­лись подозрения, что мясо по пути с кухни пропадает. Потому в обращении были запрошены нормы потребления питания для арестантов (заключен­ных), утвержденные министерством.

8) Необходимо предоставить одну камеру (можно маленькую, 1-3) для не­курящих арестантов.

7) Кнопка вызова дежурного охран­ника в экстренных случаях, так как он находится почти все время у пульта охраны и не слышит криков с прось­бой подойти к камере.

8) Так как в камерах были вывеше­ны список обязанностей арестантов, мы попросили вывесить также и спи­сок наших прав.

Также при вызове меня к Началь­нику спецприемника я устно попросил ввести обязательное выведение всех арестантов на прогулку, в душ, провар­ку вещей. Как раз в этот момент у нас в камере «гостил» молодой парень 25 лет, живший 2-3 месяца на теплотрас­се, в колодце прямо во дворе доме, от­куда его выгнала теща и жена (в каме­ре была поднята дикая паника, когда обнаружились целые табуны вшей на его одежде).

Фельдшер Айнара, красивая девуш­ка, к ней можно было изредка пройти под конвоем при жалобах на здоровье, ее кабинет располагался у душа.

Еду разносит как правило один из арестантов, которого прикрепляли к «кухне», куда складывают пищу, до­ставляемую из ГУВД (ДВД).

Очень хорошо поддерживали род­ные и близкие, однополчане из «Арма­на», и , конечно же, жена Зоечка.

У меня был номер ящика для хране­ния личных вещей, изымаемых у при­нимаемого в Спецприемник арестанта – это № 64. Потому я себя и называл «Зек № 64».

Планы. И дальше продолжать за­щищать казахские национальные ин­тересы, казахскую землю, Казахстан.

Требование отставки Назарбаева и по сей день является актуальным.

Арман будет проводить митинг на центральной площади - у монумента Независимости, в Алматы.

Тема - китаизация страны и ответ­ственность за это Президента Назар­баева.

Штаб ОО Движение «АРМАН»: Ал­маты, 2 мкр. (Мате Залки - Куанышбае­ва), д. 38, кв. 28, телефоны - (727) 226-06-89, (701) 777-34-10

Планы. «Арман» будет проводить акции во всех областных центрах и райцентрах Алматинской области, позже во всех городах и райцентрах Казахстана одновременно по каждой акции.

И не надо смотреть на тотальный запрет властей на митинги и демон­страции в центре городов.

Это власть боится народа, потому и сажает лидеров общественности. Мне дали сразу 2 срока (10 и 14 суток), но этим не напугаешь нас! Я отсидел и приобрел там много товарищей, ста­билизировал свою гипертонию (на сплошной каше), посвежел.

Власть создала перед оппозицией три горы - лживые выборы, суды и пра­вопорядок (при котором любая народ­ная акция является преступной). Легче всего снести последнюю гору, заста­вив власть пойти на легальные акции протеста, тогда потом появится воз­можность снести и две другие горы.