Когда реклама заговорит на казахском языке?

Недавно в СМИ появилась новость: в Алматы природоохранной полицией будут штрафовать торговые точки за неэстетичную рекламу, что считается нарушением правил благоустройства территории мегаполиса. В частности, сотрудники природоохранной полиции Бостандыкского района решили, что фасад здания одного из торговых домов пестрит кричащей назойливой рекламой, нарушены эстетические нормы, за что наложен административный штраф. Как пишется имя турецкого президента? На самом деле, эстетика городских улиц и зданий – важная и нужная сфера деятельности государственных органов, и начинание природоохранной полиции должно получить повсеместное распространение не только в Алматы, но и по всему Казахстану. И сфера деятельности этой организации должна охватывать не только рекламу, но и проблему мусора. В свое время глава государства предлагал наказывать за брошенный на улице мусор, но это предложение не получило повсеместной реализации. Чтобы горожане были чистоплотны, должны быть соответствующие законы и правила, за исполнением которых должны следить все – и власть, и природоохранная полиция, и население, и исправно работающие городские службы. В Алматы, например, места для выноса мусора, мусорные контейнеры – это тихий ужас, особенно если они не огорожены – нередко емкости переполнены, и мусор горой возвышается возле них. Вид самих контейнеров не меняется за многие годы и оставляет удручающее впечатление – хоть бы их покрасили в разные цвета. И надо штрафовать АО «Тартып» не только за свалки возле переполненных баков, но и за грязные и старые контейнеры, неухоженные площадки. Кричащая назойливая реклама, кроме неэстетичности, имеет и другие недостатки, в частности их содержание, особенно на государственном языке. Здесь, как говорится, полное раздолье для «словесного мусора». Всевозможные вывески, рекламные баннеры, надписи в госучреждениях, аннотации к лекарствам, различные квитанции, пояснения в терминалах и т.д. грешат не только смысловыми, стилистическими, но и грамматическими ошибками. В целом, языковое поле социальной информации вызывает недоумение: по какой причине до сих пор не налажен соответствующий контакт между рекламными организациями города и специальными органами, которые отвечают за наружную рекламу, в том числе за грамотность содержания? Не сказать, что по рекламным надписям, вывескам изучают казахский язык, тем не менее, как самая массовая сфера бытования языка уличная реклама влияет на формирование языковой среды. Например, названия улиц, которые, между прочим, попадают и в официальные документы. Если пройтись по улице Тургут Озала, то можно увидеть разные написания имени турецкого президента на казахском языке: Турғут Озал, Тұрғыт Өзал и др. В интернете встречается и такое написание – Турғут Өзал. Но какое из них правильное? Оказалось, в табличках названий улиц нет нормы написания турецкого имени Turgut Özal на казахском языке – это не только недоработки рекламщиков, но и лингвистов. Один из главных признаков литературного языка – его нормированность (наличие норм) и кодифицированность (описание норм в справочниках, словарях). К примеру, компьютер распознает ненормированность (ошибки в грамматике, стилистике и т.д.) в тексте на русском языке, на казахском – нет. Это уже заметно при обычном наборе текста: на мониторе ненормированные слова на русском языке выделяются красной линией, а на казахском – нет. Отсутствие единой литературной нормы, стандартизации говорит о давней лингвистической проблеме казахского языка, которая проявляется и в рекламе. Когда будет системный подход? Многие стороны социальной жизни должны регулироваться, управляться государством, местной властью, а не пускаться на самотек. Вообще-то, вышеуказанная проблема не является очень сложной, неразрешимой, требующей больших средств и времени – можно ее решить имеющимися организациями, но отношения между ними должны быть ответственными, упорядоченными и законодательно закрепленными. Если штрафовать те же рекламные агентства за неграмотные надписи, стилистические погрешности, они быстро найдут квалифицированных переводчиков, лингвистов, которые грамотно переведут тексты, проверят их стилистику и т.д. А это возможно при системном подходе: необходим Институт социальной лингвистики, о чем мы пишем постоянно, Институт должен быть ответственным за тексты в социальной сфере, возможно, нужно создать и языковую полицию, как предлагали некоторые деятели и др. Ведь эта проблема с каждым годом углубляется: по мере расширения применения государственного языка в разных областях появляются новые недоработки. В итоге эти погрешности постепенно и незаметно начинают влиять на состояние языка в целом – неграмотные переводы и стилистические обороты уже используются в повседневной жизни, их перенимают потребители, или вызывают негативное отношение населения к государственному языку в социальной сфере. Например, неграмотный перевод с русского (или английского) языка в терминалах порождает проблемы для казахоязычных клиентов, которые будут вынуждены полагаться на объявления с русским языком. Вот, пример «механического» перевода на казахский язык с терминала компании Kcell: «Ләббай күт-, транзакция өндіріледі сол біреу уақыт қарызға алу біледі, түймені Back браузерде баспаппын». На русском языке это обращение к клиенту понятное и звучит так: «Пожалуйста ожидайте, производится транзакция это может занять некоторое время, не нажимайте кнопку Back в браузере». Перевод с русского языка на казахский осуществлен с помощью онлайн-переводчика, в итоге получился непонятный «словесный мусор», который делает сомнительным использование государственного языка в терминалах. Основной причиной некорректности рекламных текстов на казахском языке является перевод с помощью онлайн-переводчика, прямой, подстрочной перевод. Иными словами, рекламщики экономят на переводе: онлайн-переводчик – бесплатный, а за реальный перевод выплачивают гонорар как за простой подстрочник, а это маленькая сумма, что отражается в результате. Конечно, в переводческой среде могут быть разночтения по поводу корректности текстов, однако перевод квалифицированного переводчика стоит недешево. Все знают проблему рекламы на казахском языке, но она не решается в течение многих лет. Как говорит руководитель отдела по развитию языков и координационной работы Управления по развитию языков Алматы Бакыт Калымбет: «Наши специалисты проводят мониторинг городской рекламы, выявляют ошибки. Да, мы можем отправить письмо в какую-либо организацию с указанием ошибок. Но если организация не реагирует, что тогда делать? Дальше мы можем передать данные в прокуратуру – на этом заканчиваются наши полномочия. Конечно, можно довести дело до суда, но это длительный процесс, волокита – редко кто отважится доводить дело до суда». Получается, что законодательные основы не действуют должным образом на нерадивых рекламщиков, несовершенна сама система организации рекламного бизнеса. Хотя по действующему законодательству после завершения моратория на проверку за ошибки можно налагать штраф от 10 до 50 МРП в зависимости от типа предприятия. Заговорит ли реклама на грамотном языке? Такое положение сложилось давно. Создается впечатление, что оно устраивает многих государственных органов и рекламных структур, привыкших к этой ситуации, и ни у одной из задействованных в ней сторон нет особого желания менять ее. Тем более что и общественность проявляет к ней интерес от случая к случаю. Изучением государственного языка в средствах визуальной информации города с 2013 года занимается Земфира Ержан, сотрудник КазНИИ культуры Министерства культуры и спорта. Земфира Ержан говорит о креолизации языка – это процесс, в результате которого пиджин (упрощенный язык) начинает обслуживать все основные коммуникативные потребности социума. «Мы начинали проект «Городская среда» в рамках сайта kieli7su, – говорит Земфира. – Сферой моего профессионального внимания стала реклама – надписи на указателях, дорожных знаках, рекламных щитах, вывесках. Подавляющую часть городских надписей составляют лингвистические кальки. Мы наблюдаем языковую интерференцию (последствия влияния одного языка на другой), которая активно ломает и разрушает язык, подменяя его креолизованным суррогатом. К примеру, баннер с надписью «Сөзсіз кепілдік», что, по идее, обозначает безусловную гарантию, но семантически звучит как «бессловесная гарантия». Или слоган, ставший в русском языке уже самостоятельным фразеологизмом. «Важней всего погода в доме» в казахском варианте звучит как «Ең бастысы үйдегі ауа райы». То есть являет собой полную и бездумную кальку с русского, хотя в казахском языке слово «ауа райы» употребляется только для обозначения метеорологических явлений. Распространенная ошибка: «Дүкені (название) Магазин». Хотя по законам языков должно быть так: «Магазин (название) Дүкені», раз уж не хочется писать название дважды. Конечно, по Закону о языках слева или сверху должно быть на государственном языке. Но ведь нельзя пренебрегать и законами самого языка! Значит, в таком случае следует просто писать слева полностью текст вывески на казахском языке, а справа – на русском. К примеру, в акимате разработаны меры, призванные поставить заслон ошибкам в текстах наружной рекламы. Но на практике вся эта «система» держится на плечах единственного специалиста учебно-методического центра КГП «Тіл»! Представляете, каким уникально высоким должен быть уровень его профессиональных компетенций! В этом направлении следует предпринимать не разрозненные шаги, а комплекс системных мер, включающих создание языковой полиции, научного центра по изучению современного казахского языка (например, на базе КазНИИ культуры при МКиС РК); продуманной и эффективной системы контроля над грамотностью окружающей среды». Дастан ЕЛДЕС "Қазақ үні" газеті