Честная политэкономия на злобу дня
2015 ж. 02 қыркүйек
1811
0
Итак, первый вопрос - что именно произошло? Параллельные реальности начинаются уже здесь. Чиновники убеждают: произошёл переход к свободному курсу национальной валюты. Общество у обменников упрямо твердит: произошла девальвация.
В принципе, обе стороны по-своему правы. Не такая уж это девальвация, если уже на третий рабочий день после неё курс тенге отыграл обратно больше 15% - это, безусловно, признак либерализации валютной политики. Но не такой уж и свободный курс, если Нацбанк сохраняет возможность влиять на торги через валютные интервенции. Речь видимо идёт о том же валютном коридоре, параметры которого всего лишь перешли из открытого в закрытый формат. Однако сами параметры теперь стали эластичными и стремятся более быстрыми темпами приблизить курс тенге к реальному балансу с долларом, хотя и смягчая это сближение.
Проблема в том, что при сохранении нынешних тенденций достижение такого баланса будет постоянно вести к дальнейшему обесцениванию национальной валюты, и этот процесс грозит превратиться в бег по кругу, точнее по нисходящей спирали. Поэтому отвечая на первый вопрос - что произошло? - ответ состоит в том, что мы вошли в эту спираль. И нужно срочно искать пути и возможности из неё выйти.
Утешение, хотя и слабое, можно найти лишь в том, что практически одновременно с нами девальвировался китайский юань, многие годы казавшийся железобетонным. Очередному обесцениванию подвергся рубль, зашатало фондовые рынки крупнейших стран Европы, Азии, Северной и Южной Америк... А в подобной сумятице любого беспокоят, прежде всего, собственные перспективы.
Как это повлияет на нас?
Ответ на вопрос - как всё это повлияет на нас? - заложен в причинах сложившейся ситуации.
Когда нам говорят, что девальвация - это благо для экономики, что некоторые страны - например, Япония - целенаправленно сдерживают курс национальной валюты, то надо иметь в виду, что речь идёт о сбалансированных и диверсифицированных экономиках, экспортирующих готовую продукцию и способных обеспечить основные потребности своего населения.
Что экспортирует Казахстан? Нефть, металлы, пшеницу или пшеничную муку. Для производителей этой продукции девальвация - действительно благо, хотя бы в среднесрочном периоде. Всё остальное - от технического оборудования до тканей и фруктов - в значительной мере завозится из-за рубежа. Наш внутренний рынок - как промышленный, так и потребительский - является импортозависимым, по многим группам товаров от 60 до 100%.
Из-за этого крайне сомнительно выглядят теоретические ожидания укрепления позиций местных производителей на внутреннем рынке, по принципу импортозамещения, как это произошло в России. Дело в том, что за исключением продуктов питания, ГСМ, автомобилей и спецодежды, у нас целые группы товаров просто некому и нечем замещать.
Поэтому как для потребительского, так и для промышленного рынка девальвация скорее означает лишь удорожание продукции, сокращение платежеспособного спроса, перераспределение предпочтений к более дешёвым и менее качественным товарам, замедление оборотов и падение доходности предприятий. Для экономики в целом - сокращение рабочих мест, снижение реальных доходов населения и усиление социального расслоения общества.
Правда, появившиеся в интернете данные о том, сколько заработали на девальвации коммерческие банки, свидетельствуют, что вопреки общим трудностям некоторые в этот период успешно богатеют. Можно вспомнить про средства ЕНПФ, переданные в БВУ и вроде бы удачно конвертированные там в доллары и евро. То, на чём потеряли будущие пенсионеры, обернулось многомиллиардными прибылями для банков. Возможно, пора вводить налог на прибыль банков для таких случаев; тем более, что эти суммы не заработаны, а стали результатом стечения обстоятельств? Да и бюджету дополнительные миллиарды в сложившихся буднях не помешают. В целом же, растущий разрыв между бедными и богатыми – крайне нежелательная и опасная тенденция.
Падение доходов предприятий и населения означает и уменьшение налоговых поступлений в бюджет, наряду с переходом девальвационных процессов в инфляционные.
Никакими запретами рост цен в таком случае не удержать, так как бизнесу будет проще закрыться, чем генерировать убытки, продавая товары ниже себестоимости. Инфляция коснётся не только импортируемых товаров, но и всей линейки ТНП и продукции промышленного назначения, включая местные. Хотя бы потому, что даже в товарах казахстанского происхождения доля импортного сырья и материалов нередко составляет до 70% (автомобили и сельхозтехника из зарубежных машинных комплектов, мясные и молочные изделия из импортного мяса и сухого молока, одежда из чужих тканей, лекарства из ввезённых субстанций, бытовая техника из импортных комплектующих, мебель из российского леса и т.д.). А кроме того, невозможно долго удерживать цены на рынке, где 60 и более % товаров уже подорожают. В конце концов, местные производители тоже люди и будут стремиться поддерживать достигнутый ранее уровень жизни.
В принципе, любой учебник политэкономии констатирует, что девальвационные и инфляционные процессы взаимосвязаны, они прямо проистекают друг из друга, это экономическая закономерность. А законы экономики не удалось отменить ещё ни одному чиновнику и даже ни одному государственному строю. Разве что органам статистики. Но мы ведь говорим о честной экономике.
Так что инфляционные процессы неизбежны, вопрос лишь в их глубине.
Ссылки на то, что сложившаяся ситуация призвана защитить наших производителей и МСБ от влияния российской девальвации путём приведения тенге к историческому паритету с рублём как 5:1, также явно натянуты. Во-первых, буквально следом за тенге, рубль также "просел" снова, погасив значительную часть отыгрыша тенге.
Во-вторых, ориентация на именно такое соотношение (5:1, а не 3:1 например) весьма спорна, так как не учитывает влияния взаимных санкций Запада и России, которые ещё год назад привели к девальвации рубля, до нынешних колебаний на сырьевых рынках.
В третьих, даже если указанный паритет местных валют Казахстана и РФ восстановится, это будет иметь значение лишь для определённой части нашей экономики. В отличие от соседей, отечественные производители, как отмечалось выше, в любом случае не полностью покрывают потребности внутреннего рынка. Поэтому прежний паритет пары рубль-доллар имел бы позитивное влияние для 3-5 автосборочных предприятий, около десятка значимых предприятий сельхозмашиностроения. Конечно, более многочисленны потенциальные бенефициары в сельском хозяйстве, пищевой промышленности и торговле в приграничных с Россией областях. Но глобального и всеобъемлющего значения для всей национальной экономики возвращение курса тенге к рублю иметь не будет.
Не нужно забывать и о грядущем в конце года полноценном вступлении Казахстана в ВТО. На фоне обострения конкуренции по этой линии российская конкуренция может вообще отойти на второй план. Не случайно ещё до всех нынешних коллизий и Президент, и эксперты прогнозировали, что присоединение к ВТО для отечественного бизнеса станет очень серьёзным испытанием, которое далеко не все смогут пройти.
Тем не менее, девальвация национальной валюты могла стать бесспорно выгодной, если бы она сопровождалась наращиванием экспорта, что в принципе и является её конечной целью. Однако по причине затяжного падения мировых цен и спроса на традиционные статьи казахстанского экспорта, позитивное влияние проведённой девальвации сведено к минимуму. Такого эффекта, который можно было бы ожидать при более благоприятной конъюктуре мировых рынков, в нынешней ситуации точно не будет.
В этом состоит одна из ловушек так называемого "нефтяного проклятия": сырьевые экономики вынуждены идти на необходимые изменения тогда, когда объективные факторы неблагоприятны. А в благоприятных условиях стимулы для непопулярных шагов пропадают, хотя позитивные результаты в таком случае были бы более очевидны.
Что делать?
Третий, почти риторический вопрос - что делать?
Прежде всего - не опускать руки.
Свыкнуться с мыслью, что прошедшая девальвация - ещё далеко не самое худшее. Худшее только вступило в свои права, и теперь будет стучаться в двери с увеличивающейся частотой, если мы не изменим свои подходы.
И, прежде всего, нужно измениться самим: изменить свои привычки, запросы, бюджеты. Составить иерархию приоритетов, оставить самые главные и отказаться от второстепенных. Здесь я полностью поддерживаю правительство и тот же нацбанк: надо жить по средствам и не тратить больше, чем зарабатываешь. Всем нашим обладателям миллиардов определиться, где они хотят жить: в своей стране или в какой-то другой. Если в своей - легализовать и вкладывать деньги в Казахстане, создавать добавленную стоимость и не раздражать людей показным богатством, тем более, если его происхождение может вызвать вопросы. Спрятать или продать свои "Бентли" и "Ламборджини", отказаться от тоев на тысячу гостей, убрать с глаз телохранителей. Кстати, хорошая охрана, как и хороший сервис, должна быть ненавязчивой и незаметной.
Если ваш выбор – заграница, то задекларируйте пожалуйста происхождение своих капиталов, уплатите налоги и езжайте на здоровье. По праздникам приезжайте в гости - мы будем рады, без шуток. Приятно же, когда к тебе на день рождения прилетит друг, и скромно так, полушёпотом пояснит окружающим: "Всё бросил ради встречи и примчался из Лондона".
Если не можете объяснить происхождение своих капиталов или легализовать их - уезжайте тем более. Тогда хотя бы перестанете вымогать взятки и воровать из бюджета. Стране будет легче. Особенно - если при этом вернёте в Казахстан миллионы со счетов в оффшорах, во что, правда, не особо верится.
Всем остальным - собраться с силами и выживать, работать и искать работу. Судьба Независимости, судьба государства, судьбы наших соотечественников и ваших близких дороже всех долларов мира, вместе взятых.
Итак, важнейшая задача государства на сегодня - не допустить массовых увольнений и обеспечить высвободившихся людей работой. На деле это означает поддержку бизнеса. Причём такую поддержку, которая бы позволила ему изыскать ресурсы и создать платформу для роста на будущее. Понятно, что речь идёт о бизнесе, способном изменить нынешнюю импортозависимую структуру экономики и вывести страну из повторяющейся спирали девальваций, т.е. о диверсифицированном промышленном производстве.
Прежде всего, решить проблему фондирования. Помимо хорошо зарекомендовавших себя программ субсидирования фонда «Даму» и непомерно дорогого банковского кредитования, нужны новые инструменты и новые резервы. Считаю, что важнейшим резервом, не задействованным до сих пор в должной мере, являются закупки в квазигосударственном секторе (национальные компании, недропользователи и предприятия с участием государства), который выведен из-под действия закона о госзакупках. Объёмы данного рынка более чем в 5 раз превосходят объемы госзакупок и оцениваются в 7-8 трлн. тенге ежегодно. При этом в отличие от госзакупок регулирование закупочных процедур в квазигоссекторе определяется лишь типовыми правилами ФНБ «Самрук-Казына» и правилами самих компаний, что приводит к многочисленным нарушениям законных прав и интересов отечественного бизнеса. Пренебрежение интересами казахстанских производителей со стороны субъектов квазигосударственного сектора носит систематический и совершенно безнаказанный характер. В то же время в союзной России эти процедуры урегулированы отдельным законом, фиксирующим преимущества российских поставщиков. Различные меры поддержки местных производителей применяются и многими другими странами-членами ВТО. Нам также необходимо срочно разработать и принять аналогичный закон о закупках в квазигосударственном секторе и развернуть эти колоссальные финансовые ресурсы на поддержку собственной экономики.
Другим важным шагом должно стать налоговое стимулирование бизнеса. Нынешнее администрирование НДС однозначно выстроено не в интересах сбалансированной экономики, кроме того, сам НДС недаром считается крайне коррупциогенным видом налогов. Но и обсуждаемая замена НДС налогом с продаж в том формате, как предлагается сегодня (5% каскадным методом, т.е. с каждого этапа) явно не соответствует нашей задаче. При такой системе ввозить и продавать готовые товары по-прежнему будет выгоднее, чем производить собственные. Если для импортных товаров ставка такого налога в сумме составит до 10%, то для отечественных – все 15-20%, причём без зачётной части, применяемой при нынешнем НДС (12%). То есть, фактически предлагаемый подход означает не облегчение, а напротив – усиление налоговой нагрузки для казахстанских производителей.
Чтобы этого избежать, нужно вернуться к методологии налога с продаж, который взимается не каскадным способом, а разово, только на выходе – при розничной реализации готовой продукции. Либо следует вводить дифференцированные ставки в зависимости от вида бизнеса, разделив хотя бы производство и торговлю. Иначе вместо стимула мы получим стоп-сигнал.
Кроме того, необходимо шире задействовать и другие инструменты налогового стимулирования – такие, как налоговые каникулы для вновь создаваемых производственных предприятий, налоговое кредитование – отложенные платежи без начисления штрафов и пеней в условиях кризиса. Однозначно необходима налоговая амнистия для действующих, но испытывающих трудности малых и средних предприятий, занятых в перерабатывающем производстве, и т.д.
Ещё одним видом занятости для сокративших или даже остановивших работу предприятий может стать успешно апробированная правительством в 2008-2009 годах такая антикризисная мера, как софинансирование модернизации и технического перевооружения предприятий, благо конъюктура позволяет закупать российское, украинское и белорусское оборудование дешевле прежнего.
Следующий резерв для содействия деловой активности я вижу в кардинальном улучшении инвестиционного климата. Говорится об этом много, но на деле инвесторы, приходящие в Казахстан, сталкиваются с таким количеством препонов на бытовом и корпоративном уровнях, что нередко просто бросают так и не реализованные проекты. Ко мне обращались предприниматели, у которых их иностранных партнёров за просрочку срока пребывания в РК, выпавшую на праздничные дни, задерживали в аэропорту и снимали с рейса. Крупные бизнесмены ночевали в «обезьяннике» вместе с бомжами и проститутками, и были счастливы уехать отсюда навсегда. И таких случаев немало. Я уже не буду перечислять длящиеся месяцами и годами мытарства потенциальных инвесторов по кабинетам структур, созданных вроде бы для поддержки бизнеса. Как их «футболят» клерки, чья зарплата и миллионные бонусы не зависят от результатов работы, потому что выплачиваются из кармана налогоплательщиков. У таких фондов в активе может быть всего 3-5 весьма спорных проектов с миллиардными затратами и нулевой отдачей для бюджета. Зато зарплаты – как в самых успешных транснациональных корпорациях.
Нужно ликвидировать все подобные промежуточные квази-государственные структуры, "дочки" и "внучки" с непонятными задачами и никакой ответственностью, а высвободившиеся средства направить в частный сектор, в виде бюджетных кредитов, на условиях обязательной возвратности, зато с невысокой ставкой в пределах 3-5% для конечного заёмщика.
Чтобы не плодить под это новых посредников, можно применить формат, отлаженный для субсидирования кредитов в отношениях с банками второго уровня, жёстко ограничив при этом их маржу. Государство и без того делает для БВУ немало – начиная с накачки средствами нацфонда и ЕНПФ, заканчивая списанием налогов по невозвратным кредитам и изъятому залоговому имуществу (очередной законопрект на эту тему уже поступил в Парламент).
Кстати о банках. Серьёзному оживлению деловой активности реально помогло бы их избавление от этого самого залогового имущества – прежде всего, изъятой недвижимости, предприятий, техники и оборудования. Для этого, как уже сказано, государством создаются все условия. И чтобы у БВУ не было соблазна дожидаться очередного роста цен, желательно установить крайние сроки, после которых у БВУ, не расставшихеся с безнадёжными кредитами выше установленных лимитов, должны приостанавливаться лицензии до вычищения портфелей и продажи изъятых залогов.
Появление на рынке доступной по ценам недвижимости, производственных и торговых объектов дало бы мощный импульс экономике, побудив людей, имеющих накопления, приобретать бизнес и вкладываться в него, открывать рабочие места, выпускать продукцию. Это породило бы целую волну новых собственников, способных вдохнуть жизнь в задыхающийся МСБ.
Банки тоже не от хорошей жизни задирают процентные ставки и привязывают кредиты к доллару. Нацбанк должен в кратчайшие сроки выстроить понятную систему хеджирования валютных рисков и для банков, и для их заёмщиков, в том числе через фондовые инструменты. Эта задача вообще способна сыграть одну из ключевых ролей в предотвращении дальнейшего сползания экономики в хаос. Когда я говорил об этом с Кайратом Келимбетовым, он ответил, что система валютного хеджирования существует, но банки... не хотят ею пользоваться. Думаю, это и есть оценка её эффективности, точнее неэффективности. Значит нужна иная, более адекватная система. И её разработка должна стать задачей номер один для Нацбанка, по крайней мере, в моём понимании.
Коррупция демотивирует бизнес и население
Ещё одним направлением в работе по стимулированию экономики я бы назвал противодействие коррупции. Уверен, что поставленные на поток вымогательства сыграли существенную роль в формировании условий для девальвации тенге, поскольку такие подходы сокращают инвестиционные возможности государства и бизнеса, сдерживают диверсификацию и развитие отраслей. Ещё в 2008 году, в разгар предыдущего мирового кризиса, Нурсултан Назарбаев инициировал программу индустриализации, которая призвана изменить характер и структуру отечественной экономики. Определённые перемены действительно обозначились, появился ряд серьёзных предприятий, однако полномасштабного поворота не произошло, и наблюдаемые сегодня процессы тому практическое подтверждение. Почему так получилось - тема для отдельного рассмотрения и работы над ошибками.
Что касается коррупции, то посредством её происходит значительное снижение эффективности госпрограмм развития, так как до назначения доходят иные суммы, нежели выделяются из бюджета. О чём говорить, если например, в Костанае, по данным антикорруционного медиацентра, "откаты" за тендера по ремонту автодорог доходили до 50% суммы контракта! Какой ремонт можно сделать за половину средств? Только такой же половинчатый.
Коррупция выступает завуалированной формой дополнительного налога на бизнес. "Откаты", "шапки" и всевозможные "благодарности" проверяющим ложатся на себестоимость производимой продукции, лишая предпринимательство всякого смысла, вынуждая бизнесменов бросать начатое дело и увольнять сотрудников. Она демотивирует людей, отвращает от инициативы и стремления предпринимать что-то самому. При сохранении её сегодняшнего уровня многие проекты и усилия бизнеса по-прежнему будут обречены на провал.
И речь не только о конвертах в служебных кабинетах. Речь об огромных откатах в закупках того же квазигосударственного сектора и госпредприятий, когда игнорируются отечественные производители, а товары закупаются через оффшорные зоны по завышенным в несколько раз ценам. Понятно, что разница оседает там же, а мы потом удивляемся, откуда иностранные эксперты заявляют о 140 миллиардах долларов на счетах наших соотечественников в этих оффшорах. А ведь эти деньги выделялись государством и должны были работать на страну.
Поэтому необходимы самые крайние и неординарные меры, включая такие, как известная идея освобождать от ответственности лицо, дающее взятку - поверьте, никто по своей воле расстаться с кровно заработанным не спешит. Зато исчезнет страх быть также привлеченным к ответственности, который сегодня препятствует жертвам вымогательств заявлять о таких фактах. В рамках круговой поруки (когда и дающий, и берущий взятку не заинтересованы в прозрачности) коррупцию невозможно победить. Нужно разорвать этот порочный круг, и это может стать важным шагом к выходу из спирали девальваций.
Затраты ради затрат
Для поддержки тех людей, кто всё-таки оказался на улице, не обойтись без общественных работ в рамках проектов по программе «Нурлы жол», заблаговременно и настолько вовремя инициированной Лидером нации в прошлом году. Не сомневаюсь, подобные меры активно прорабатываются правительством. Но, к сожалению, в отношении поддержки бизнеса некоторые ключевые подходы озвучиваются на протяжении ряда последних лет, а темпы реализации, мягко говоря, оставляют желать лучшего.
Ещё более важным в сложившихся условиях является рачительное и грамотное использование сокращающихся бюджетных средств. При обсуждении отчётов правительства и счётного комитета об исполнении бюджета мы постоянно обращаем внимание на низкое качество бюджетного планирования и ещё более низкую бюджетную дисциплину. Не только госорганы, но и их многочисленные «дочки» в лице госпредприятий выбивают расходы на такие статьи, каких не существует в природе – например, на... возмещение амортизации неустановленного оборудования, хотя любой бухгалтер знает, что амортизация изначально заложена в цене товара и не предполагает дополнительной оплаты. Есть и масса других "новшеств" от изобретательных товарищей, продиктованных не государственными задачами, а скорее чьими-то неуемными аппетитами. Складывается впечатление, что ответственные за бюджет лишь механически сводят все поступающие заявки, без анализа их обоснованности. В обосновании выделения значительных средств на увеличение уставного капитала одного из госпредприятий прямо так и было записано – «для увеличения уставного капитала», а например, не для расширения деятельности или приобретения нового оборудования. То есть, затраты ради затрат. И это становится нормой. Другой пример – по сообщениям предпринимателей, в текущем году управления строительства ряда областей объявили и провели тендеры по строительству систем водоснабжения путем бюджетного кредитования (в рамках программы «Нурлы жол»), не дожидаясь утверждения Правил минэком. А зачем им Правила, когда они сами решают, кто победит?
Всё это свидетельствует о серьезных проблемах в сфере планирования бюджетных расходов и недостаточном контроле за бюджетной дисциплиной, что просто недопустимо в нынешних обстоятельствах.
Также трудно согласиться с требованием сокращения всех расходов, кроме социальных программ. Расходы, связанные со стимулированием инвестиционной активности, могут приводить к увеличению поступлений в бюджет, путём создания/сохранения налогоплательщиков и расширения налогооблагаемой базы. Поэтому важно не только уменьшать расходы бюджета, но и добиваться роста его доходов через финансирование программ, стимулирующих оживление экономики.
От потребительства – к производству и диверсификации
Как бы то ни было, процесс пошёл. По мере «втягивания» экономики в новую реальность, снятия остроты первых вызовов, нужно будет подумать и о дальнейшей перспективе. В этом плане перед страной стоит комплексная задача переосмысления некоторых устоявшихся тенденций, проведения глубоких структурных изменений в экономике, её перевода от торгово-потребительского характера к разностороннему производительному бизнесу. Не случайно все годы независимости Президент говорит о необходимости диверсификации и ухода от нефтяной зависимости. Только диверсификация и развитие собственного производства готовой продукции способны снизить зависимость экономики от импорта товаров и долларовой (рублёвой, евро, юаневой и т.д.) привязки национальной валюты. Все иные меры будут носить ограниченный и краткосрочный характер.
Кроме того, отдававшийся в последние годы приоритет экспортоориентированным предприятиям привёл к игнорированию производства товаров на внутренний рынок (прежде всего ТНП), что обусловило наплыв импорта, причём не всегда качественного и даже не всегда безопасного.
Между тем, насыщение внутреннего рынка отечественными товарами стало бы самым лучшим инструментом снижения инфляционных рисков и решения вопросов занятости, как и более равномерного перераспределения доходов в обществе.
Значение диверсификации наглядно проявилось даже на вроде бы негативном опыте российской экономики. После прошлогодней девальвации рубля, местные товары выиграли в привлекательности и тысячи зарубежных клиентов, включая Казахстан, массово скупали российскую продукцию.
Причина в том, что российская экономика, при всех ее недостатках, в значительной мере обеспечивает внутренний рынок собственными товарами. Тем самым, у неё сформировался определённый запас прочности.
Конечно, в нашей ситуации бессмысленно пытаться производить всё подряд. Казахстан не Китай и даже не Россия, наши ресурсы ограничены не только финансовыми, но и кадровыми, научными, технологическими, логистическими возможностями. Нужны понятные и обоснованные отраслевые приоритеты, причём в разумных пределах.
Однако сужать эти пределы до четырёх (цветная металлургия, производство удобрений и агрохимической продукции, нефтегазохимия и пищевая промышленность), как это сделало ответственное за диверсификацию министерство инвестиций после перехода к свободному валютному курсу, тоже небесспорно.
Наиболее болезненными для социального самочувствия населения являются именно цены на потребительские товары, а из них в этом списке остались только продукты питания. Выпали лёгкая промышленность, фармация, производство мебели и бытовой техники и т.д. Но без собственного производства текстиля, одежды, обуви обеспечить стабильность цен на потребительском рынке вряд ли возможно. Кроме того, в рамках пенсионной реформы мы увеличили сроки выхода на пенсию для женщин, но тогда надо дать им работу. И именно лёгкая промышленность всегда создавала женские рабочие места. Это только один пример, где госорганам, по моему мнению, надо вернуться и проработать возникающие вопросы.
Как мне думается, в целом диверсификация казахстанской экономики будет неполной и несбалансированной без таких направлений, как:
- обеспечение потребностей добывающей промышленности (прежде всего нефтегазовое и горно-металлургическое машиностроение);
- производство товаров массового потребления (продукты питания, включая сельское хозяйство и сельхозпереработку; одежда и обувь, медикаменты и средства гигиены; бытовая техника, автомобили и т.д.);
- производство оборудования и материалов широкого производственного назначения (стройматериалы и конструкции, металлопрокат, электротехническое и железнодорожное оборудование, транспортное машиностроение и т.д.);
- инновационный сектор, способный оказать влияние на технологическое развитие, выявить и закрепить за Казахстаном определённые несырьевые ниши на международных рынках.
Требует корректировки и подход к отбору поддерживаемых предприятий. Как заявил мининвест, «мы намерены поддерживать только сильные предприятия, которые в качестве партнеров имеют либо транснациональную компанию, либо казахстанские компании-чемпионы». Такой подход был бы оправдан для производителей продукции промышленного назначения. А если наш, казахстанский производитель не имеет в партнёрах ТНК, просто потому что его товары предназначены для потребительского рынка – ему, получается, помогать не будем? Тогда этот сегмент вымрет, а мы по-прежнему будем импортировать инфляцию в самом болезненном для населения виде.
Мне же почему-то думается, что реальную диверсификацию смогут осилить не единичные гиганты, а массовые средние предприятия с налаженным серийным производством готовых товаров. Во всяком случае, опыт прошлых лет показывает, что наличие и «корпоративных лидеров» и «национальных чемпионов» не привело к глубоким структурным изменениям в экономике и не уберегло нас от очередных девальваций.
Конечно, всё изложенное - лишь моя личная позиция. В любом случае, это наша страна, здесь жить нашим детям. И никто вместо нас самих её развивать не станет. Возможно, та «политэкономия», о которой я написал, не самая приятная. Но зато честная.
Азат ПЕРУАШЕВ,
лидер партии «Ак жол», депутат мажилиса
