Где қазақские книги, изданные до советской власти? Их почти нет, что дало основание «любителям истории» говорить о степени грамотности қазақов. Заметьте, что их нет за почти полуторавековой период «цивилизаторской» миссии царской, а потом советской России. Остались только те книги советского периода, которые излагают «правильную» версию исторического прошлого.
Где же книги, рукописные и печатные, созданные в период XVIII-XIX вв. и начала ХХ века? Их отсутствие позволяет нашим оппонентам делать заключение о том, что у қазақов не было письменности (!), письменной истории. А между тем, книги были.
Так где же они? Точнее, что с ними стало?
Возьмем доступную информацию о печатной қазақской книге, издававшейся с середины XIX веке в пределах российской империи.
В Степи широко использовались рукописные книги. Занимаясь каллиграфией, ученики в медресе и мектебах переписывали имеющиеся печатные и рукописные книги. Так они закрепляли учебный материал. Эти переписанные от руки книги распространялись. Позже многие из рукописных книг неоднократно переиздавались. Так, в 1862 году был опубликован эпос «Ер-Тарғын», выдержавший 9 изданий общим тиражом 7 600 экз.
В последней трети XIX века рукописные книги уступили место печатным. Центром книгопечатания на қазақском языке до революции была Казань.
Уже в этот период существовала цензура, и потому не всякая литература могла быть опубликована. Из рапорта Оренбургского духовного управления мусульман от 1 февраля 1893 года: «В министерство Народного просвещения были получены сведения, что в подведомственном оному …мектебы и медресе, кроме печатных книг религиозного содержания, употребляются рукописные книги и тетради, содержание коих нередко проникнуто враждебными чувствами к России».
В кон. XIX – нач. XX вв. в самом Қазақстане насчитывалось 14 типографий (А. Кузембаев).
Только в открывшейся (1901 г.) в Оренбурге типографии купца Каримова за 15 лет было напечатано 117 наименований книг на қазақском языке, т.е. более одной трети всех дореволюционных изданий на қазақском языке. В их числе «Қыз Жибек», «Алпамыс», известные среди тюркоязычных народов «Юзуф и Зулейха», «Заркум», поэмы «Тахир и Зухра», «Буз егет» и другие. Некоторые были настолько востребованы, что выдержали десятки переизданий.
Общий тираж қазақских книг в дореволюционный период превысил 2 млн. экземпляров. По содержанию книги были разнообразны (508 наименований книг общим тиражом 2 201 105 экз.):
- Фольклор, художественная литературара – 386 наименований общим тиражом 1 821 000 экз.;
- Учебники, учебные пособия, словари, самоучители, справочники – 46 наименований общим тиражом 141 980 экз.;
- Государство и право – 2 наименования общим тиражом 1 000 экз.;
- История – 10 наименований общим тиражом 29 300 экз.;
- Медицина, ветеринария – 11 наименований общим тиражом 34 200 экз.;
- Техника – 4 наименования общим тиражом 11 000 экз.;
- Марсии (оды) – 12 наименований общим тиражом 43 825 экз.;
- Религиозно-духовная литература – 38 наименований общим тиражом 118 800 экз. (Раздыкова Г.М.).
К слову, по истории были изданы: «Түрік, қырғыз-қазақ hәм хандар шежіресі» Ш. Худайбергенова («Родословная правителей тюрков, киргиз-кайсаков», Оренбург, 1911); «Мухтасар тарих қырғызия» У. Абызгильдина («Сокращенная история киргизов». Оренбург, 1913); «История дома Романовых с прибавлением истории киргиз» на қазақском языке К. Ходжаева, А. Касимова и С. Жангирова (Оренбург, 1912).
О росте религиозной литературы Раздыкова Г.М. пишет: «В последней четверти прошлого столетия количество изданий религиозной тематики заметно выросло. Причиной этого явления было, во-первых, резкое усиление мусульманской пропаганды в крае, развернувшейся в противовес миссионерской пропаганде православного христианства, также стремившегося завоевать определенные позиции среди қазақского народа, во-вторых, вследствие проникновения в Қазақстан огромного количества духовной мусульманской литературы, а также расширения сферы влияния татарских и среднеазиатских мулл».
В общей сложности до революции 1917 года на қазақском языке было выпущено вместе с переизданиями около 200-х сочинений қазақских писателей, а также переводных книг. Царское правительство не приветствовало набирающий в Қазақии обороты процесс книгопечатания, и ставило препоны. Так, например, если в 1914 году на қазақском языке 4 произведения выходило тиражом 191 500 экз., то в 1915 году 26 произведений – в количестве 85 850 экз., то есть вдвое сократился общий тираж, при том, что количество созданных произведений выросло в 6 раз.
Многие книги на қазақском языке не пропускались цензурой. К их числу нередко относились и школьные учебники. Жесткой цензуре со стороны царских властей были подвержены книги для мусульманских школ. Вся духовная мусульманская литература, завозившаяся из-за границы, а также дастаны и кисса религиозной тематики, печатавшиеся в России, попадали в Санкт-Петербургский цензурный комитет.
Постоянный рост выпуска народной и религиозно-нравоучительной литературы на қазақском языке вызвал серьезную обеспокоенность царского правительства. Цензор СПЦК В.Д.Смирнов выступил на заседании ГУПДП со специальным докладом, в котором предложил комплекс мер, призванных ограничить число издаваемой религиозной литературы, а также их распространение.
Главным направлением в цензурной работе он считал необходимость использования всех средств для противодействия қазақским «прогрессистам», стремящимся через печать и литературу к «консолидации инородческих задач и интересов наособицу от задач и интересов общерусских».
Как следствие был учрежден надзор за книжной торговлей, который выполнялся на протяжении двух с половиной десятилетий вплоть до революции 1917 года.
В числе первых книг, изъятых из обращения по распоряжению царской цензуры, была книга акына Дулата Бабатаева «Өсиет наме» (Казань, 1880), содержащий протест против притеснений қазақского народа. Запретительные меры приводили к тому, что отдельные грамотные қазақи прятали у себя не пропущенные цензурой книги и гектографированные брошюры на қазақском языке. В ответ царские чиновники часто практиковали обыски в домах образованных қазақов и мулл, изымая книги.
Эта практика изъятия книг приобрела грандиозные масштабы с приходом советской власти, которая вела планомерную политику по уничтожению культурного наследия қазақов. Книги изымались даже не по спискам. Подвергалось сожжению всё, что было написано на арабице. Изъятия измерялись даже не количеством книг или запрещенных авторов, а пудами. Так, например, Ахмет Адилбайулы был репрессирован с конфискацией имущества за владение старинными книгами общим весом 45 пудов.
В 1921 году в Қазақстане начал работу литературно-издательский отдел Главполитпросвета. В декабре 1922 года был создан отдельный КирГлавлит во главе с Тухтабаевым. Н.К.Крупская подписала инструкцию по изъятию контрреволюционной литературы из хранилищ и библиотек. Последствия этого шага для Қазақстана были разрушительными. Запрещенными оказались произведения Даулеткерея, Курмангазы, Суюнбая.
Азимбай Гази пишет, что большевики развернули настоящий библиоцид и по всему Қазақстану цензоры денно и нощно трудились «над искоренением вражьей литературы». В отчете главного инспектора Павлова отмечается, что только за 5 месяцев 1923 года из библиотек и хранилищ в Қазақстане изъято 41 тыс. экземпляров қазақоязычной литературы.
Этого оказалось недостаточно. Арабица позволяла қазақам читать любые тюркоязычные издания, в т.ч. и выходившие за рубежом, что считалось политически вредным. И в 1929 году был осуществлен резкий перевод письменности қазақов с арабской графики на латинскую. Это позволяло оторвать қазақов от огромного духовного наследия многих веков, зафиксированных в книгах с арабским шрифтом.
Еще через 10 лет осуществлен перевод с латиницы на кириллицу. В результате реформы қазақской письменности қазақи были искусственно оторваны от литературного наследия, которое было создано народами Центральной Азии.
29 июля 1937 года под грифом совершенно секретно было разослано решение ЦК КП(б) Қазақстана во все местные органы цензуры «Об изъятии алашординской и националистической литературы» за подписью Мирзояна.
В исполнение следующего постановления ЦК КП(б) Қазақстана «Об изъятии враждебной литературы» от 28 мая 1938 года из библиотек, книгохранилищ, торговой сети изъяли 97 наименований литературы.
В репрессиях 30-х гг. были уничтожены те, кто мог восстановить уничтоженный фонд знаний. Поэтому уничтожению подверглась почти вся интеллигенция, владевшая несколькими языками (западными и восточными) и способная осуществлять переводы, создавать книги. Это были живые хранители знаний, истории, памяти.
Массовые изъятия книг происходили непрерывно до 1950-х годов. В 1950-1951 годах из библиотек было изъято 97 тыс. книг. Больше уничтожать было нечего. Осталась лишь советская литература.
Потом лишь единицы пытались передать потомкам остатки знаний: Е. Бекмаханов, И. Есенберлин и др.
(См. подробно: Раздыкова Г.М. История мусульманского образования в Қазақстане: учебное пособие. – Павлодар: Кереку, 2010; Гази А. Позитивы, негативы и объективы советского правления в Қазақстане (по материалам политических биографий его вождей) и др.).
Айнаш КЕРНЕЙ
qazaquni.kz
