Доктрина, взорвавшая Казахстан

Едва появившись, проект «Доктрины национального единства Казахстана» произвела действие взорвавшейся бомбы, которая расколола общество. Такого раскола не было, пожалуй, со времен принятия «Земельного кодекса» в 2003 г. Противники Доктрины во главе с Мухтаром Шахановым готовы пойти на крайние меры – на голодовку. Эту акцию поддержали многие общественные деятели, ученые и оппозиция. При первом знакомстве с проектом в нем вроде нет таких положений, из-за которых возможен раскол общества. Поэтому ряд экспертов заговорили о том, что есть дела поважнее: безработица, проблемы дольщиков, кризисные явления в производстве, образовании и т.д., а Доктрина, мол, рядовой документ, от которого мало что зависит в нашей стране.  Однако в проекте при всей видимой объективности освещения межэтнических отношений отсутствуют существенные детали, которые по идее должны присутствовать в документе о национальном единстве. Именно эти отсутствующие исторические обобщения, общенациональная идея, общепринятые термины в этнологии и использование вместо них понятий «этнические группы» и «этносы Казахстана», а точнее их «незаметное» смешивание недвусмысленно говорит о том, что в Доктрине речь идет о некой безликой новой общности – «казахстанской нации», хотя это словосочетание также не употребляется. «Феномен» Доктрины – в умолчании одних положений и незаметном продвижении других при декларативности третьих. Эффект незаметных потерь Дело не только в том, что в советское время мы это проходили, когда «формировался» единый советский народ с русским языком общения. Однако в то время свободно использовалось и понятие «нация»: русская, грузинская, украинская и т.д. Если проследить за основополагающими документами в годы независимости Казахстана, то от одного закона к другому «незаметно» освобождались от существенных понятий национального, исторического, культурного характера, начиная с названия страны. При изменении названия «Казахская ССР» использовали географическое название и добавили к нему обозначение формы правления – Республика. И взамен советского грамотного обозначения «Казахская Республика» в итоге получилось несуразное сочетание Республика Казахстан (Республика страны казахов). В «Декларации о государственном суверенитете Казахской ССР» от 25 октября 1990 г. (еще в советское время!) говорилось об осознании «ответственности за судьбу казахской нации», о «национальной государственности», а «возрождение и развитие самобытной культуры, традиций, языка и укрепление национального достоинства казахской нации и других национальностей, проживающих в Казахстане, являются одной из важнейших задач государственности Казахской ССР». Положение о культуре, языке, традициях, достоинстве казахской нации сохранено и в Конституционном законе РК от 16 декабря 1991 г.: «Граждане Республики всех национальностей, объединенные общностью исторической судьбы с казахской нацией, составляют вместе с ней единый народ Казахстана, который является единственным носителем суверенитета и источником государственной власти в РК». А в Конституции 1995 г. нет ни только «казахской нации», «национальной государственности», но и статьи о возрождении культуры, языка, традиций, что вполне закономерно и необходимо для бывшей колонии. Если в Конституционном законе РК определено: «Республика Казахстан – независимое, демократическое и правовое государство», то в Конституции РК: «Республика Казахстан утверждает себя демократическим, светским, правовым и социальным государством». Ясное дело, что понятие «светское государство», которое есть в Конституциях лишь нескольких стран мира, работает против традиционных религий и за равенство всех верований, в том числе недавно появившихся сект. В итоге Конституция и отдельные законы РК не для коренного населения и этнических групп, а для аморфной «казахстанской нации». А вот для законов национальных институтов, наоборот, ставятся всевозможные преграды. Например, в свое время Загипа Балиева сказала, что потребности в законе «О государственном языке» нет, ибо есть Государственная программа развития языков. Однако ведь кроме нее есть и антиконституционная программа «Триединство языков», которая уравнивает уже три языка («Триединый – состоящий из трех частей и образующий единство. Единство – общность, полное сходство». С.И.Ожегов). И вместо трехъязычного образования, которое есть в отдельных странах на основе государственного языка, принимается обязательное трехъязычие, при внедрении которого пострадает государственный язык. Ведь до сих пор нет даже англо-казахских словарей, пособий для углубленного изучения английского языка для казахской школы, не говоря о переводной литературе. По этой причине иностранные языки в казахскоязычной аудитории изучаются на русском языке, что ведет к вытеснению казахского языка. В законе РК «Об АНК» хотя бы упоминалось о консолидирующей роли казахского народа («Целью Ассамблеи является обеспечение межэтнического согласия в РК в процессе формирования казахстанской гражданской идентичности и конкурентоспособной нации на основе казахстанского патриотизма, гражданской и духовно-культурной общности народа Казахстана при консолидирующей роли казахского народа»). А в Доктрине нет ни только понятия «казахская нация», но и «консолидирующей роли казахского народа»: «Целью настоящей Доктрины является определение приоритетов и механизмов обеспечения национального единства в Казахстане на основе гражданской идентичности, патриотизма, духовно-культурной общности, сохранения стабильности, межэтнического и межконфессионального согласия в обществе». Авторы Доктрины отвергают уже основополагающее положение закона «Об АНК». После принятия Доктрины национального единства можно забыть о таких терминах, как язык титульной нации, титульная нация, государствообразующая нация, национальные меньшинства, диаспора и др., используемые во многих странах, в том числе и у нас. Ибо они в Доктрине не только не использованы, а заменены понятием «этносы Казахстана». Например, согласно Словарю социолингвистических терминов, язык титульной нации – то же, что титульный язык, язык нации (этноса), именем которого названо данное государство. Язык титульной нации в Казахстане – казахский (Сулейменова Э.Д., Шаймерденова Н.Ж. Словарь социолингвистических терминов. Алматы, 2002). Как и в законе «Об АНК», в Доктрине нет словаря терминов и понятий. Видимо, для того, чтобы «незаметно» проводить в массы свои, а не общепринятые термины. Поэтому несколько двусмысленно звучит в Доктрине призыв упорядочить использование в СМИ понятий и терминов, связанных с этнической тематикой – возможно, это призыв отказаться от вышеуказанных, используемых в науке терминов. СТАРЫЕ ГРАБЛИ АНК С самого начала текста Доктрины термины «этносы» и «этнические группы» используются как синонимы(!): «46 этносов имеют свои этнокультурные центры», «каждой этнической группы», «каждого этноса» и т.д., а в конце документа уже преобладают «этносы Казахстана», «казахстанские этносы». Вместо представителей 140 национальностей написано «представители 140 этносов». «Этносы Казахстана» – это и есть «душа» Доктрины, ради которой и писался этот документ. Смешение терминов характерно для Ассамблеи с самого ее создания. Многочисленные критики вроде убедили власть, что в Казахстане нет множества народов, наций. И некоторые обозначения изменились: Ассамблею народов изменили на Ассамблею народа, вместо национально-культурных центров появились этнокультурные объединения, межнациональные отношения стали называть межэтнические и т.д. Но теперь появились «казахстанские этносы» по желанию авторов проекта, которые предлагают всем наступать на старые грабли. Что такое этнос? Наиболее распространенное определение: исторически сложившаяся этническая общность – племя, народность, нация. В этнологии в признаки этноса (от греч. народ) включают происхождение, язык, культуру, территорию проживания, самосознание и др. В редких случаях в виде исключения под этносом понимают прежде всего культурно-языковые общности без собственной территории, например, цыгане. А этническая группа – часть этноса, обычно маленькая, проживающая в новых районах расселения. Термин диаспора по значению близок к определению этническая группа: диаспора живет более компактно, а этническая группа может разрозненно. Поэтому этнос и этническая группа – разные определения и величины и их смешивание недопустимо. Афганцы в Казахстане – исторически сложившаяся этническая общность (этнос, нация)?! По Доктрине – да, и они, кстати, в Алматы имеют 4 эко (см. Неправительственный сектор Алматы. Алматы, 2006). Или те же африканцы в Казахстане, имеющие эко – тоже этнос(!) и т.д. Кстати, в Доктрине лишь один раз упоминается слово «диаспора»: «Развитие межкультурного диалога и гуманитарного сотрудничества со странами проживания казахской диаспоры, а также со странами, являющимися исторической родиной для казахстанских этносов». Казахов за рубежом авторы проекта определили не как этнос, а диаспора, в то же время этнические группы в Казахстане, имеющие историческую родину, вопреки всякой логике назвали этносами! Вот уровень научности Доктрины. Как известно, научность – это отсутствие противоречивости. Формирование «казахстанской нации» Ассамблея начала с изменения научной терминологии или ее значения, чтобы затем манипулировать сознанием народа. Новое понятие «казахстанские этносы» берет начало в законе «Об АНК». В нем почти не использованы термины этнологии, лишь эко, народ Казахстана, члены АНК. Лишь однажды упоминаются понятия диаспора и этнос: «поддержка казахской диаспоры в зарубежных странах» и «оказание содействия в развитии связей других этносов(?) Казахстана с их исторической родиной». Безликость – это основное содержание и, как ни странно, оружие Доктрины: без национальной идеи, без исторических корней образования новой «общности» из безликих «этносов». Даже несомненное достояние народа Казахстана – межэтническое согласие – АНК считает своим достижением, что повторяется и в Доктрине. Ибо игнорируются многочисленные свидетельства представителей репрессированных и переселенных в Казахстан народов: их отцы и матери в голодной степи выжили лишь благодаря гостеприимству казахов, которые потеснились в своем доме и поделились с ними последним куском хлеба. Ведь это непреложный факт: межэтническое согласие и терпимость в Казахстане в советское и наше время – это заслуга казахского народа. Гостеприимство, терпимость, уважительность, доброжелательность – это национальные качества казахов. Эти качества в генетической памяти народа: путник в огромной степи не мог обойтись без посторонней помощи, и поделиться с ним пищей и кровом – национальная черта кочевников. Сравните межэтнические отношения в соседних странах и у нас. Даже в демократической Европе нет такого уровня межэтнического согласия. Например, острейшей головной болью правительства Франции являются отношения с арабской диаспорой, ФРГ – с турецкой, в целом в Европе – с мусульманской. У нас же, в нарушение законов гостеприимства, этнические группы в лице АНК своей Доктриной делают коренное население страны одним из безликих «140 казахстанских этносов», уравняв его с маленькими этническими группами! Это не только нарушение Конституции – это очень опасная затея: искусственно противопоставить этнические группы государствообразующей нации. ЯЗЫКОВОЕ ЖОНГЛИРОВАНИЕ Одним из главных прикрытий проведения идеи уравнения разных этнических сообществ в Доктрине послужил государственный язык: ему посвящено достаточно много пунктов. Большинство из них взяты из Конституции РК, различных государственных программ и носят декларативный характер, как например, «развитие государственного языка как фактора единения народа Казахстана» или «овладение казахским языком должно стать естественным стремлением каждого гражданина». А вот «установление специальных требований по овладению государственным языком», по проекту, нужно «для иммигрантов, желающих обрести гражданство РК». Ибо «сохранение диалоговой функции русского языка» наверняка относится и к деятельности АНК. В любом случае в Доктрине не дан механизм решения проблем государственного языка, хотя эта задача является одной из основных в деятельности АНК. Об этом парадоксе говорит президент общественного фонда «Аллажар қолдау» Марат Ботеев, выигравшего государственный конкурс социально-значимых проектов на тему «Выработка новых механизмов и укрепление межэтнических отношений в РК». «Декларативность положений Доктрины о развитии государственного языка подтверждается низким качеством перевода с русского языка на казахский самого проекта. Например, ключевое определение «межэтнические (отношения)» переведено как «этносаралық», т.е. как «межэтносные». Различие этих определений огромное: межэтнические отношения – более широкое понятие и касается отношений между различными этническими величинами, в том числе и этническими группами, меньшинствами. А межэтносные отношения – это уже контакты между этносами. Соответственно перевод должен быть как «этникааралық». «Этнические группы» в Доктрине переведены как «этностық топтар». Это ведь игра с выдуманными терминами: что за «этносные группы»? Смешивание основных определений говорит об уровне знания государственного языка. Кстати, во многих документах и выступлениях в Ассамблее слово «этнический» на казахском звучит как «этностық». Что касается названия проекта, то на казахском языке оно имеет несколько иной смысл: «Қазақстанның ел бірлігі доктринасы», т.е. Доктрина единства народа Казахстана» (вольный перевод – Д.Е.). Разработчики Доктрины лишь обозначили декларативность языковой политики государства. Даже по «Триединству языков» не было сделано предложения выпуска различных англо-казахских словарей, методических пособий, разговорников. Не говоря о принятии законов: «О государственном языке», «О книгоиздательстве», «О переводном деле», «О казахском Интернете» – казахский сегмент по сравнению с русскоязычным составляет всего 1%(!), открытии лингвистических институтов (казахского языка, социолингвистики, прикладной, контрастивной лингвистики), Литературного института, подготовке переводчиков различного профиля: художественной, научной, познавательной и иной литературы с мировых языков на казахский и т.д. Проблема казахского языка в качественной его составляющей. Это не только отсутствие реформы языка, но и дефицит книг на казахском языке, неразвитость Интернета. Язык – это средство получения информации, в противном случае у него нет будущего. В частности, мало переводной литературы для всех слоев населения: детской, юношеской, взрослой. По этой причине языковые проблемы в обществе должны ставить не общественные организации, не митинги в поддержку(!) государственного языка или оппозиция, и их не должны решать АНК, Общественный фонд по развитию государственного языка. По Конституции это прерогатива государства, которое должно решать языковые проблемы посредством специальных законов и лингвистических институтов, которых нет в Казахстане, но необходимы, чтобы казахский язык реально начал выполнять функции государственного языка. (Продолжение следует) Дастан Ельдесов, d.eldesov@mail.ru №48-49