"Красная угроза" в Актобе: не теракт, а бандитизм

А был ли теракт в Актобе? Кому выгодно выдавать ограбления магазинов за террористическую атаку, управляемую из-за рубежа? Почему в криминале надо искать только религиозный и зарубежный след? Каковы реальные причины «бунта» молодых людей? «Красная угроза» в Актобе породила массу вопросов. Пока же по завершении спецоперации 12 июня, как отметил заместитель председателя КНБ РК, генерал-майор Нургали Билисбеков: «Во время проведения спецоперации было задержано 9 преступников, 18 ликвидировано. 25 уголовных дел объединены сейчас в одно досудебное производство, подозреваемые дают признательные показания. Они завладели оружием в оружейном магазине, планировали нападение на воинскую часть и исправительное учреждение. Похищенные подозреваемыми 23 единицы оружия изъяты». Как преступления прикрывают религией До сих пор непонятно, связаны ли события в Актобе как-то с олигархом Тохтаром Тулешовым, которого на следующий день после нападений Генеральная прокуратура Казахстана обвинила в попытке государственного переворота. О событиях в Актобе 5 июня до сих пор самые противоречивые сведения и версии, в том числе и официальные данные. Достаточно сказать, что в список «террористов» попали фотографии и данные посторонних людей – по крайней мере, четыре человека заявили об этом. Трудно даже представить, что там в реальности происходит, если в число убитых «террористов» попал живой человек. Об этом заявил Уайсов Данияр Рамазанулы, житель города Актобе. До этого житель Актюбинской области Самат Кожаниязов попал в список подозреваемых людей; впоследствии он обнаружил в «списке ликвидированных» данные своего брата Саната. В списке раненных значился Садыков Ануар Айдосович, родившийся 18 января 1991 года. Это совпадает с данными сына актюбинского оппозиционера Айдоса Садыкова. Теперь в ДВД области утверждают, что не составляли такого списка. Хотя до этого руководство ДВД Актюбинской области принесло извинения братьям Кожаниязовым за ошибку. А были ли реально погибшие бандиты, их данные, фотографии, свидетели их гибели и т.д.? Ведь согласно закону, в Казахстане тела террористов для захоронения родственникам не выдаются, и о месте их захоронения не сообщается. Иными словами, в число погибших «террористов» могли попасть и случайные люди. Конечно, когда подается много противоречивой информации, картина событий «размывается», в том числе их причины, затрудняется понимание социальной основы нападений. Например, в первые дни данные МВД и КНБ о раненных среди нападавших разнились, как и о деталях спецоперации – МВД опровергло данные КНБ. К тому же сведения о нападавших людях крайне скупы, а об убитых бандитах в первый день почти не было данных: ни фамилий, ни фотографий, ни места работы и другой дополнительной информации. Но одна версия оказалась живучей и «продуктивной». Как только раздались первые выстрелы в Актобе, в МВД сразу, хотя предположительно, назвали преступников террористами, «приверженцами нетрадиционных религиозных течений». Впоследствии эту версию усилили, добавив, что атаки были организованы извне. Характерно, что во многих СМИ вслед за МВД заговорили о ваххабитах, исламском терроризме, «спящих ячейках», «бородачах», коротких штанах и т.д. И многие назвали эти события терактом. Однако все эти умозаключения – без фактов, экспертизы, суда и следствия. За редким исключением, на фотографиях нет «бородачей», как и нет коротких штанов. Странным образом сторонники «ваххабитской» версии не удосужились проанализировать: а есть ли конкретные доказательства исламского терроризма, в чем проявился экстремизм салафитов, кроме каких-то внешних признаков? Если преступник с бородой и в коротких штанах (или с крестом на груди) убьет охранника и ограбит банк, то это уже экстремист, а не уголовник? «Войны» с правоохранительными органами Впрочем, это стало традицией – называть отдельные противоправные или преступные действия терактами. Например, в СМИ картины случившегося в Актобе 17 мая 2011 года варьировались от публичного акта доведенного до отчаяния человека до продуманной атаки здания КНБ террористической группировкой исламистов. Судя по тому, что силовые структуры молчали о причине взрыва и называли Макатова Рахимжана бандитом, возможно, в этом случае имело место не теракт, а суицид. Об этом говорит малая мощность взрывного устройства. В итоге версия о террористической группировке исламистов была доведена до конца – были осуждены по этому делу 12 человек, среди которых один из фигурантов нынешнего «теракта» в Актобе 5 июня – Алибек Бердибаев, отсидевший 3 года. Как пишут в СМИ, на сайте Казахстанского Международного бюро по правам человека можно найти письмо матери Алибека, датированное мартом 2012 года. В нем женщина утверждает, что в террористы сына, юриста по образованию, записали по ошибке, показания же выбили под пытками. Если это соответствует действительности, то такие люди могут дополнять ряды протестных движений против силовых структур. Под «ваххабитским» соусом были поданы и события в Шубарши и Кенкияке Актюбинской области летом 2011 года. Отдельные факты говорят, что здесь мы столкнулись не с терактом, а действиями уголовного характера. Это косвенно подтвердил ДВД области: «На протяжении некоторого времени на территории Темирского района Актюбинской области действовала ОПГ, которая, прикрываясь религиозными идеями, занималась кражами нефти из трубопровода вблизи поселков Шубарши и Кенкияк, а также совершала другие преступления корыстно-насильственного характера». Вся шумиха вокруг «ваххабитов» была на руку тем, кто не заинтересован в раскрытии истинных причинах убийства двух полицейских патрульно-постовой службы в Шубарши – они остались невыясненными. Эти причины запросто можно прикрыть исламским терроризмом. Большинство «терактов» в Казахстане – это «война» отдельных представителей криминального или полукриминального мира против правоохранительных органов. А был ли теракт в Актобе? Если судить по видео возле оружейного магазина «Паллада» в Актобе, то группа бандитов не подготовлена, не имела своего транспорта; больше похоже на криминальную выходку с целью захвата оружия: с «Палладой» у них получилось, с воинской частью – нет. Ощущение, что это случилось спонтанно: они даже не одеты соответствующим образом, выскочили на улицу из дома или работы в своей повседневной одежде, некоторые в шортах. Это не теракт, а ограбление оружейного магазина, т.е. бандитизм. Даже завладение оружием не является терактом, а лишь средством для свершения теракта, которого еще не было. Теракт – это совершение взрыва, поджога или иных действий, устрашающих население и создающих опасность гибели людей, причинения значительного имущественного ущерба, в целях воздействия на принятие решения органами власти. Здесь же не похоже на тщательную подготовку террористов, которые нередко действуют по инструкции, заранее планируя свои действия. А у бандитов в Актобе даже захват автобуса, с помощью которого протаранили ворота воинской части, – чистая случайность, при которой они не взяли, как террористы, в заложники пассажиров, а выпустили их. Как сказали родственники погибших в Актобе, в оружейном магазине «охраны как таковой не было. Мы жили как на пороховой бочке», т.е. еще одна случайность. У террористов бывают определенные задачи и цели в отличие от бандитов, которые обычно идут лишь на грабеж. У нападавших в Актобе не прозвучало никаких требований в адрес властей, не было никакой конкретной цели, до сих пор ни одна из организаций не взяла на себя ответственность за «теракт». И для выяснения их планов огромное значение имеют события, которые предшествовали нападениям: может быть, был убит или задержан их товарищ, или на рынке им не дают работать рэкетиры, или были проблемы с полицией и т.п. Не говоря о возможной провокации – среди «террористов» были бывшие заключенные и люди «под наблюдением» полиции. Судя по некоторым данным, многие из них жили в стесненных условиях, на съемных квартирах, подрабатывая на рынке и т.д. Как в данной ситуации можно говорить о подготовленных террористах и их поддержке из-за рубежа? Не выявляя реальные причины нападений, невозможно в будущем их предотвратить. Недаром профессор Амангельды Айталы считает, что никаких выводов из печальных событий 2011 года в Шубарши и Кенкияке не было сделано. В эфире телеканала «Казахстан» профессор уделил большое внимание социальной природе «терактов»: «Мы должны понимать, из какой социальной среды выходят террористы. По моему мнению, это человек 26 лет, бедный, безработный и малообразованный, озлобленный и потерянный в обществе. Эти люди чаще всего сталкивались с несправедливостью, искали работу и понимание, но их не слушали, относились к ним равнодушно. Думаю, все это вместе и приводит к озлобленности. Если бы у них была работа, машина, социальное благополучие, они не стали бы следовать за экстремистами, подумав о детях и семье, были бы уверены в себе». Наиболее достоверная версия событий в Актобе дана на сайте proza.ru на основе информации Небесных Сил: «Власть имущие должны прекратить нападать на собственный, замученный народ. Ему надо дать жить, а не продавать его собственность, ведь земля и есть собственность народа, который живет на этой земле. Хочу сказать, что никто здесь, в Казахстане, не собирался устраивать государственный переворот. Если бы захотели устроить переворот, это событие происходило бы не в Шымкенте, не в Актобе, так как они расположены далеко от столицы, которой является Астана. Поэтому Я хочу сказать власть имущим: «Не делайте того, чтобы люди пострадали не по своей вине. Нет ни в Актобе, ни в Шымкенте никаких экстремистских группировок». Это было подстроено местными властями в угоду вышестоящей власти, чтобы удержать народ от высказываний по поводу распродажи земли и не мешать принятию этого закона. Я просто хотел, чтобы власть имущие хорошо подумали, прежде чем что-то предприняли по поводу распродажи земли» (www.proza.ru/2016/06/10/792).

Дастан ЕЛДЕС qazaquni.kz