Судьба – как роман, роман – как судьба

  К 90-летию Абдижамила Нурпеисова   В начале было Слово, Слово было у Книги, а Книга была Богом, сотворившим дух человека и его цивилизацию. Но что же ныне происходит с Книгой? Ведь отношение к ней – это культурный диагноз общества. Книга и ее Неофит Еще Бальзак без четверти два века назад с изрядной долей обреченности писал, что вместо прошлых властителей дум, писателей и философов приходят новые – журналисты, эдакие беспринципные и продажные писаки. Ему в наше время вторит Абдижамил Нурпеисов: «Сегодня хочется мне сказать, в основном, о нашем поколении литераторов. Сказать о поколении, какого уже не будет, ибо пришли совсем иные, неузнаваемые времена, хотим мы того или нет, но изменился сам статус литератора и литературы в общественном сознании. Изменились в одночасье и цвет, и запах, и состав воздуха. Изменились небо и почва. И заодно будто выпали мы из того, канувшего в небытие прежнего периода времени, и попали в совсем иную Вселенную, вертящуюся уже по каким-то иным законам. … И как обидно и горько, что совсем недавно, считавшееся властителем дум гордое и могучее искусство как-то нечаянно обмелело, как наш усыхающий Арал!» («Литературная газета», Москва, 2002 год). Сейчас, увы, властителями дум, а точнее – агрессивного бездумья, становятся крикливые шоумены, заполонившие все телеканалы, по сравнению с которыми Ильф-Петровская Эллочка Людоедочка – сногсшибательная интеллектуалка. В результате, мы наблюдаем печальный процесс: книги постепенно вытеснены периодическими изданиями – газетами и журналами, их, в свою очередь, потеснило телевидение, телевидение сдает свои позиции Виртуальной Сети – Интернету… Истинный эликсир бессмертия и духовности для любого народа – это квинтэссенция творчества его талантливых детей – мудрая книга, раскрывающая ему самому его суть и предназначение. Об одном из ее верных адептов Абди-Жамиле Нурпеисове я и хочу поговорить. Великий казахский писатель Абди-Жамил Нурпеисов по легенде родился «осенью 1924 года, когда рано выпал снег», а позже при выписывании метрики ориентировочно решили, что это событие состоялось 22 октября. И эта дата вошла во все энциклопедии. Абди-Жамил родился в семье рыбака Карима, который хотя и отошел от традиционного занятия кочевника – животноводства, однако Степь его окончательно не отпускала. И потому в свободное время он пробавлялся охотой. Вода в Степи – это Жизнь. Отсюда, Абди-Жамил, как творческий человек, воспринимал Арал – как некое живое и мифическое вселенское существо, которое надо понимать и беречь. Сразу же после школы в 1942 году его призывают на фронт. Однако вскоре направляют в военное училище, после окончания которого он в звании лейтенанта добросовестно выполняет свой воинский долг, не избегая опасностей, но судьба хранит его. Но если спасение от врага – дело счастливого случая, то нам стоит удивляться тому, как он умудрился избежать почти неизбежного наказания от «родных» начальников. Дело в том, что молодой офицер постоянно спорил с ними, а в боевых условиях препирательство воспринимается как воинское преступление. А строптивцем двигали стремление к духовной свободе, неуемная творческая страсть и сокровенная мечта: вернувшись с фронта, стать писателем. Этот никому не известный провинциал из глухого аула и представления не имел насколько это сложно. Но волею случая и при помощи маститого писателя и литературного начальника – председателя Союза писателей Казахстана Сабита Муканова – вдруг перед ним открылся вожделенный литературный путь. В 1950 году он под влиянием еще свежих фронтовых впечатлений написал военный роман «Курляндия». Роман был тепло принят многими известными писателями и критиками в Казахстане и сразу же получил республиканскую литературную премию имени Жамбыла. Он был переведен на русский язык, одобрен профессиональными московскими рецензентами и запущен в производство «Воениздатом». Но тут случилось нечто неожиданное: еще несостоявшийся писатель, перед которым широко распахнули двери общественной популярности и материального благополучия, вдруг отказался в них войти… Он запретил издавать собственную книгу в Москве. Причем, не из-за неудачного перевода, а, по умолчанию, из-за слабости самого романа. Ничего подобного в истории литературы советских союзных республик не случалось. Позже он доверительно объяснил причину своего поступка: «Роман был подражательным, сюжет и стиль были навеяны книгой «Разгром» Эмиля Золя». Невероятно, у каждого великого писателя сотни подражателей, и они все «творят» свои произведения и благополучно существуют, некоторые даже процветают, а этот чудак-казах вдруг решил наказать себя за подобное. В 1950 году он поступает в Литературный институт имени Горького в Москве и с небольшим перерывом заканчивает его в 1956 году. Жизнь и творчество В 1958 году он издал переработанный вариант упомянутого романа под названием «Долгожданный день», но внутреннее недовольство им у него осталось, и после этого он вообще перестал писать на темы Второй мировой войны, которые напоминали ему о нем. В 1959 году в КазГУ состоялось обсуждение следующей книги нашего героя. Как водится, на нем были высказаны кое-какие замечания и предложения, на которые авторы, как правило, почти не обращают внимания. Но Нурпеисов тут же пошел в издательство, забрал готовящуюся к печати свою книгу и еще полтора года работал над ней. Решиться на это было еще сложнее, так как к этому времени у него накопилось огромное количество долгов известным и малоизвестным писателям, и даже случайным знакомым, но тяга к творческому совершенству толкнула его на этот, казалось бы, немыслимый поступок. И наконец, после всех этих мытарств в 1961 году его роман «Сумерки» – первая часть трилогии – вышел в свет, и началась всесоюзная слава, которая позже перешла ее пределы. Как тут не вспомнить слова Бальзака: «Нельзя стать великим человеком малою ценою. Гений орошает свои творения своими слезами. Талант – явление духовное и, как все живое, в детстве подвержен болезням». Этому правилу соответствовал и Абди-Жамил, который не щадил себя, особенно, в «детский» период своего творчества. Он написал не очень много художественной прозы, но два его романа «Кровь и пот» и «Последний долг», являющиеся результатом кропотливого труда почти всей его жизни, без всякого сомнения, стали выдающимся вкладом не только в отечественную, но и в мировую литературу, особенно заметного на фоне глобального творческого оскудения. А ведь, казалось бы, в них описывается не особо примечательная, рутинная жизнь непритязательных аральских рыбаков. Но Абди-Жамил поднял их проблемы до глобального, вселенского уровня, придав им общечеловеческое звучание, и именно в этом заключается его исключительное мастерство. О масштабе творений нашего мэтра Лев Аннинский писал: «Кровь и пот» – галерея психологических типов, достойная лечь в основу национального «космоса», однако важно, что эти типы оживают не только потому что хорошо вылеплены, но прежде всего потому, что вылеплены из общего материала и сцеплены в единую органичную систему, входят в единый художественный мир – в казахский духовный космос». Художник создает свой особый мир, и этот мир так же несовершенен, как реальный мир. И чем ближе его несовершенство к несовершенству мира, тем совершеннее произведение. Романы Абди-Жамила символически и эпически описывают весь ХХ век, век кровавый, когда человечество само себя подвело к пропасти, обернувшийся для казахского народа еще жестоким тоталитаризмом и экологической катастрофой глобального масштаба. И свои романы он писал буквально кровью своего сердца, своей фамилии и, понимая меру ответственности, тщательно гравировал каждый слог, каждое слово, ведь его отец Карим, два родных брата отца – Нажим и Кали, и его два двоюродных брата погибли на фронте. Но судьба сохранила молодого Абди-Жамила, чтобы он увековечил память не только о них (все они прототипы его главных героев), но и об их поколении, на чьих костях была построена величайшая в мире – Красная империя – о земляках, которые стали изгоями умирающего Арала. Кроме романистики, он активно занимается публицистикой. Судьба языка, литературы и культуры, без которых народ не может называться народом, а также – экологии природы и морали волнуют юбиляра. И он по традиционному праву степного патриарха осуждает высших чиновников, которые к этим важнейшим вопросам безразличны. Абди-Жамил лишь около полутора лет в начале 60-х годов работал в должности главного редактора журнала «Жулдыз», а все остальное время – он свободный художник, и это оставило отпечаток на его личности. И в этом верной и надежной его помощницей стала супруга – Ажар Керешкызы Ильясова. Она стойко переносила все невзгоды жизни вместе с ним и по мере сил помогала. Долгое время ее скромная зарплата была единственным доходом их семьи. Ажар Керешкызы тоже упорно трудилась – в 1951 году она окончила химический факультет КазГУ, в 1956 году защитила кандидатскую диссертацию, а в 1988 году – докторскую диссертацию и стала известным ученым в своей сфере. Есть писатели, которые не хотели бы вспоминать о многих своих произведениях советского периода. Абди-Жамилу нечего стыдиться, потому что он «не погрешил против совести и убеждений» в своих романах и публицистике. Мы знаем много примеров, когда авторы, призывающие в своих произведениях к героизму и доблести, сами ведут себя противоположным образом. У Абди-Жамила литература и жизнь сплелись воедино, жизнь его стала литературой, а литература – жизнью, и он сам отвечает самым высоким своим требованиям, являясь главным героем «без страха и упрека» главного романа, называемого жизнью. И это – настоящий правдолюбец, борющийся за творческую истину в самых невероятных условиях, а его романы – это приговор тоталитарной системе, который позже свершится. Но каково же место самого Нурпеисова в отечественном ряду? Липкие трюизмы так и тянут назвать Абди-Жамила «последним из могикан писателей-классиков», но дело в том, что он ни на кого не похож, хотя классики тем и отличаются, что все они самобытны и не похожи на своих конгениальных собратьев. Но он выбивается даже из этого, кстати, неполного ряда, он сам по себе эдакое невероятное сочетание «мифологического», «магического» и созерцательно-номадического реализма. А на какое место поставят его потомки, покажет будущее. Ясно одно – оно будет весьма почетным. Сейдахмет КУТТЫКАДАМ Источник: mysl.kz, 24.08.2014 (в сокращении)