Китайско-американской войны не будет. Можно ли нам расслабиться?

  В течение 2018 года Китай не раз оказывался в роли ньюсмейкера в разных масштабах, будь то противостояние с США или разные не всегда позитивные истории во взаимоотношениях с Казахстаном. Заканчивающийся год – повод посмотреть на то, что происходит вокруг нашего великого соседа. На вопросы «express-k.kz» отвечает доктор политических наук, ведущий казахстанский китаист Константин Сыроежкин. Константин Сыроежкин – В последние месяцы между США и Китаем отношения развивались так, что наблюдатели говорили о масштабной торговой войне. И вот мировая сенсация – в Аргентине Трамп и Си Цзиньпин договорились о нормализации отношений. Мир может расслабиться? – Достигнутая договоренность не повышать импортные тарифы ограничена тремя месяцами. В это время обе страны будут вести переговоры о дальнейших отношениях. До чего договорятся – открытый вопрос. Я не думаю, что Трамп может изменить свою жесткую позицию. Так что это, скорее, пауза, а не шаг к принципиальному компромиссу. Американо-китайское противостояние довольно далеко зашло, его в последнее время не только эксперты, но и политики называют не просто торговой войной, а «холодной войной». Во всяком случае, сегодня США в отношении Китая допускают выпады (как, например, вице-президент США Майк Пенс на недавнем саммите АТЭС), которые в обычной дипломатической практике не приняты. Во всяком случае, для меня не очень понятно, что означают его слова о том, что США не изменят курс, пока Китай не сменит свой. Еще категоричнее прозвучало требование, что Китай должен провести масштабные изменения в экономической, военной и политической деятельности. Не думаю, что Майк Пенс забыл, что речь идет о суверенном государстве, которое вправе проводить ту политику внутри страны, которую считает нужной. Более того, речь идет о второй экономике мира и о главном инвесторе для большинства стран Азиатско-Тихоокеанского региона. – А как продолжение торговой войны может повлиять на экономику Китая? Серьезный кризис там не лучшим образом способен отразиться и на казахстанском экспорте в Поднебесную… – По подсчетам китайских экономистов, максимальные потери экономики Китая составят 3-5%. Это существенно, но не критично. Тем более что в сегодняшнем своем состоянии, я имею в виду возросшую покупательную способность населения страны, Китай может несколько изменить парадигму развития и в большей степени переориентироваться на внутренний спрос. Кстати, об этом и говорил Си Цзиньпин на международной импортной выставке в Шанхае, когда заявил, что в ближайшие 15 лет китайский импорт товаров и услуг превысит соответственно 30 и 10 трлн долларов. – Недавно мировые СМИ цитировали Си Цзиньпина, который якобы призвал готовиться к войне с США. Прозвучало ли в действительности такое заявление? Насколько вероятна вооруженная конфронтация между США и Китаем? – Здесь, как всегда, захотелось «жареного». На самом деле Си Цзиньпин просто повторил свой тезис, озвученный им на XIX съезде компартии Китая. Напомню, что на съезде в сфере обороны и модернизации Народно-освободительной армии Китая была поставлена цель создания могущественного государства и всегда готовых к бою мощных вооруженных сил. В этом контексте к 2035 году планируется в основном осуществить модернизацию национальной обороны и армии, а к середине XXI века полностью превратить НОАК в вооруженные силы передового мирового уровня. Что касается вооруженного конфликта между США и Китаем, то я не верю в подобную перспективу. Риторика, даже очень агрессивная, – это всего лишь риторика. Вооруженный конфликт – совершенно иное состояние, и сегодня ни США и их союзники в регионе, ни Китай не заинтересованы в открытом вооруженном противостоянии, поскольку его последствия предсказать невозможно. Конечно, если исключить какую-либо серьезную провокацию со стороны США. Хотя и в этом случае дело вряд ли дойдет до открытого вооруженного противостояния. – А насколько объективно обоснован конфликт США и КНР последних месяцев? Противоречия между ними существуют давно, но они не выходили на такой уровень, как сейчас. Не результат ли это в немалой степени субъективного фактора – политических манер президента Трампа? – Помимо предвыборных обещаний Трампа существуют и другие факторы. Ведь если называть вещи своими именами, наибольшее раздражение в США вызывает тот факт, что Китай демонстрирует всему миру успешность китайской модели развития, которая коренным образом отличается от той, которую США вместе с патронируемыми ими такими международными институтами, как ВМФ и Всемирный банк, последние 50 лет навязывали всему миру. Если суммировать все требования США к Китаю и их действия в рамках торговой войны, становится вполне очевидно, что это попытка если не остановить, то хотя бы существенно затормозить развитие Китая, а главное, его выход на качественно новый уровень. Отсюда и главный объект нападок – программа «Сделано в Китае-2025». Насколько это отвечает принципам равноправия, свободы рынка и мировой торговли – вопрос риторический. Китай развивается слишком быстро, и это основной раздражитель. – Как эти процессы могут отразиться на Казахстане и Центральной Азии? Ведь до сих пор стабильность в регионе отчасти держалась на консенсусе в отношении него США, КНР и России. Нынешняя конфронтация США и Китая не может иметь проекции на нас? – Даже в сегодняшних условиях никто из главных акторов мировой политики не заинтересован в дестабилизации ситуации в Центральной Азии вообще и в Казахстане в частности. Хотя конкуренцию и соперничество между ними никто не отменял. Но с этим мы живем все последние три десятилетия. Более того, несмотря на конкуренцию и некоторое соперничество, главные сферы интересов и влияния в регионе между геополитическими акторами уже в основном поделены. И хотя имеют место попытки «залезть в чужой огород», как правило, это явление временное и в своем большинстве обреченное на провал. Безусловно, это создает некоторую интригу и осложняет жизнь политикам государств региона, но на то она и многовекторная политика. Что касается конфронтации между США и Китаем, а главное, проекции этой конфронтации на нас, это вопрос из области «рассуждений по поводу». Наша экономика слишком маленькая, чтобы оказывать сколь-нибудь существенное влияние на экономику Китая и в особенности США, объемы внешней торговли с которыми мизерны. Китай будет расширять импорт продовольствия из стран региона, но здесь вопрос заключается в том, сколько мы готовы поставить на экспорт. – Если говорить об экономическом сотрудничестве Казахстана и Китая, то здесь главная интрига – это давно анонсированный 51 проект, который должен реализовываться в Казахстане с широким китайским участием. Многие ли проекты запущены? – Проект «51 завод» находится в стадии реализации. Правда, по большинству предприятий с задержкой на два-три года. Пока неизменными остаются два показателя: 51 проект и объем инвестиций в размере 27,7 млрд долларов. Внутри идет постоянное согласование и замена проектов. Причина банальна – некоторые проекты уже сейчас нерентабельны, поэтому строить их нет никакого смысла. Есть проблемы с бюрократическими проволочками как с той, так и с другой стороны. Но процесс идет, и это – главное. Причем, как ни парадоксально, наиболее успешно он идет в аграрном секторе, поскольку эти проекты не требуют больших средств и могут инвестироваться без государственных гарантий. – К этой теме близка проблема использования ресурсов трансграничных рек – одна из самых старых тем в отношениях Казахстана и КНР. Как обстоит ситуация сейчас? – Пока ничего не изменилось. Соглашение о вододелении должно было быть подписано еще в 2015 году, но пока оно не готово. Во всяком случае, оно не подписано. Причин такой задержки объяснить не могу, поскольку работа согласительной комиссии особо не афишируется. – В уходящем году часто и громко звучала тема преследования оралманов в Китае. На ваш взгляд, как надо решать эту проблему? – Во-первых, по каждому случаю необходимо разбираться отдельно, а для этого нужно создать совместную казахстанско-китайскую комиссию, состоящую из дипломатов и юристов. Думается, в деятельности такой комиссии заинтересована и китайская сторона, поскольку сохранение этой проблемы в подвешенном состоянии может не только нанести серьезный ущерб имиджу Казахстана и Китая, но и доверительному климату в казахстанско-китайских отношениях. Во-вторых, для понимания общей ситуации необходимо проведение исследований, имеющих своей целью детальное прояснение ситуации в среде оралманов, в том числе и оралманов из Китая. Многие проблемы возникают именно из-за отсутствия детального понимания этого вопроса. – Некоторые казахстанские эксперты считают, что в среднесрочной перспективе КНР станет доминирующим внешним игроком в нашем регионе, вытеснив Россию. Это серьезно отразится на евразийском проекте. Как вы расцениваете такую возможность? – Это вряд ли возможно. Как я уже говорил, главные сферы влияния и интересов в основном уже поделены. КНР не намерена залезать в «огород» России, тем более что она не желает брать на себя всю полноту ответственности за безопасность в регионе. Что касается экономики, то Китай по факту уже является основным, хотя и не доминирующим игроком в регионе. С точки зрения объемов кредитования и инвестиций. Скажу больше. Если посмотреть на сферы интересов в экономике России и Китая в регионе, то они практически не пересекаются, за исключением торговли. Ярослав РАЗУМОВ qazaquni.kz