Казахская наука в тупике

За последние годы я часто выступал с проблемами национальной науки. Зачастую это были эмоциональные комментарии к текущим вопросам. И вот сегодня решил собрать данные и попробовать описать картину проблем более подробно. За все время со времен развала СССР и суверенитета Казахстана к национальной науке было много притензий. Это и низкий уровень разработок и повсеместный плагиат и ориентированность разработок только на отчет без практического выхода. Но и ученых можно было понять – основным аргументом являлся низкий уровень финансирования. Да и как делать высокую науку на морально и физически устаревшей материальной базе за гроши. Если подытожить, то вырисовываются 2 направления: 1. Технические проблемы. 2. Политические проблемы. Что я отношу к техническим проблемам, это совсем не технологическое и приборное обеспечение, это некоторые провалы в управлении науки, технические провалы в виде отсутствия важнейших протоколов и явные перекосы в существующих. Наиболее яркий пример - это полное отсутствие понимания, что делать с плагиатом? Мы все прекрасно помним громкий скандал по поводу обвинений в плагиате ректора университета и министра образования и науки. Это был публичный скандал с политическими последствиями для министра, но не для ректора. Хотя они обвинялись в одинаковых просчетах, а ректор даже «плагиатную» работу выдвинул на соискание государственной премии, хотя, своевременно отозвал ее. Но это так сказать публичная сторона дела, а не техническая, т.к. сегодня не понятно, кто является контролирующим органом в этом вопросе? Аппарат министра, Комитет науки или Комитет по аттестации? Как и кто обязаны возбуждать плагиатное дело и как его расследовать? Какова роль экспертной организации и какая организация может проводить такие экспертизы? И самое главное, что является результатом подтверждения – «Документ является частичным (на х%) или полным плагиатом»? Какова мера наказания и за какой объем плагиата? Все мы понимаем, что человек, уличенный в плагиате нерукопожатный, ибо он вор интеллекта. И почему он после таких обвинений может спокойно преподавать в том же университете? Ответ очевиден – у нас нет таких процедур, они не прописаны в правилах, и расследованием плагиата может заниматься любой, но эти расследования могут не приниматься во внимание ввиду отсутствия такого понятия. Еще один вопрос – это вопрос управления науки. Реформа системы управления научными исследованиями, это история моей жизни. Мы видели как «ломали» советскую систему, и сколько «серых» схем получения финансирования, дублирования, обновления старых исследований было в этой истории. Полный крах Академии наук, как центра управления и экспертизы, «утечка мозгов» и что немаловажно «рук» из науки, все это мы видели. Многолетние потуги развития университетской науки, разбивались об ведомственные интересы и отсутствия управления как такового. Но, наконец, приняли новую редакцию закона о науке, и началось развитие инструментов управления. Кстати немаловажная роль в этом процессе принадлежит и Жумагулову Б.Т., в том, что началась системная работа по изменению ситуации в науке. Многие, и я в том числе, не перестаем критиковать состояние дел с финансированием, а особенно, в том, как распределяются эти средства. Но появилась и развивается сама система конкурсов, начали экспериментировать с различными подходами, ранжированием проектов и так далее, но все конечно не в идеале. Желание получить любой ценой финансирование придает этим конкурсам нехорошую окраску, и убежденность в том, что «опять распилят». Правда, есть и радикально противоположные удачные схемы, но опять с внешним управлением, как, к примеру, конкурсы ГСНС и ГМНС. Суть отличия этого конкурса от всех остальных, в том, что люди, ответственные за распределение грантов НЕ ИМЕЮТ К НИМ НИКАКОГО ОТНОШЕНИЯ. Во всех остальных случаях решение принимает профильный национальный научный совет ННС, члены которого, сами являются грантополучателями. И здесь очевиден ответ – Убрать ННС из цепочки принятия решений по финансированию. Да - это консультационный орган, Да - это орган определяющий стратегию, Да - это развитие научных школ. Но ни в коем случае последняя инстанция распределения грантового финансирования. Для этого есть чиновники, которые согласно правил собирают экспертные оценки, ранжируют их и после одобрения\не одобрения ННС (обоснованного и что главное с возможностью апелляции) выдают требуемую сумму. А не так, как это делается сегодня - проси верблюда или коня, но все равно получишь ягненка. Должен быть ясный принцип, если запрос финансирования необоснованно завышен, проект выбывает из конкурса, сократить можно не более 10-20%. Также, огромной проблемой является фрагментарность многих исследований. Сам принцип трехлетней программы или гранта скорее тормозят, чем развивают науку. Грантовый подход с небольшим сроком реализации подходит для «доводки» научной мысли. Когда гипотеза нашла подтверждение, теория в принципе доказана, но не хватает последних штрихов, экспериментальных данных – «доводки». За редким исключением, из гранта в грант переходят какие то фрагменты одной и той же задумки. А в случае гуманитарных наук я вообще с трудом представляю отсутствие постоянного финансирования, а в таких социально-политических направлениях как филология и история, обязательность конкурса меня лично ставит в тупик. Как можно в таких условиях переходить на латиницу, создавать словари и находить еще одного золотого человека, для меня загадка. Это касательно грантов, но в больший ступор меня ставит конкурс по программному финансированию. У нас в стране КАЖДЫЙ институт монополист в своей сфере. И конкурс по программам идет не между более или менее схожими программами, а между уникальными программами. Скажите, как принимать решение между программами по защите растений и скажем ветеринарии. Что важнее для страны? Я бы лично не смог бы принять такого решения, но оказывается в принципе можно, если постараться - главное баллы, а не суть проблематики. Если в таких научно-практических вопросах все туманно, как решать теоретические проблемы? И тут ответ очевиден, по крайней мере, для меня – сначала надо разобраться - чего мы хотим достичь, определить стратегию, конкретные планы и контролировать исполнение, да и для ННС прибавится работы в плане контроля. Помнится я публиковал историю создания флоры СССР, когда из чисто практической задачи – поиска заменителей каучука, была создана огромная школа ботаников. Но так как в неравной схватке химики были сильнее и создали искусственный каучук, то эта армия ботаников создала фундаментальный труд Флора СССР и дала импульс развития всех аспектов научного и практического применения науки о растениях, в том числе, и для сельского хозяйства. Отсюда вырисовывается и следующая проблема – подготовка кадров. Вот свежий пример, министерство сельского хозяйства в ходе своей работы столкнулось с тем, что в стране практически не ведется работа по состоянию земель и растительного покрова, в простонародье Кадастр земель. Рассмотрев проблему, министерство инициировало реализацию такой программы, но... оказывается ни в министерстве, ни в ближайшем окружении смежников таких специалистов практически нет – единицы. Обращаться за помощью в профильные университеты бесполезно, сегодня только КазНУ им Аль-Фараби выпускает магистров по геоботанике. Заметьте только магистров, при этом базовой подготовки тех же геоботаников нет нигде. Я понимаю - нет ничего невозможного для человека с интеллектом, можно и зайца научить курить, но простите – как вы принимаете в магистратуру неподготовленных абитуриентов? Оказывается для поступления в магистратуру не обязательно профильное образование бакалавра, достаточно иметь диплом любого бакалавра, и не только биологических или географических специальностей. Поэтому, на такие нужные, но не до конца просчитанные программы приходят на ум краткие курсы подготовки специалистов. Вспомнилось, что в войну именно так, ускорено готовили летчиков и танкистов – взлет посадка, на фронт. Неужели в ведомствах вообще разучились считать, сколь на что нужно и где это взять, в какой срок? Вот тут мы постепенно подходим к политическим или стратегическим вопросам. Для решения технических задач нужно две составляющие: время, которое у нас равняется деньгам, и политическая воля. Вот со вторым фактором у нас полный швах. Де-факто, у нас есть правительство, есть свой родной министр, но в плане руководства, он остается руководителем аппарата министерства, а не отрасли. Я пытался на память перечислить всех министров, которые руководили наукой за 25 лет, и на 10 сбился со счета. А тех, чьи реформы я оценил как положительные вообще один, да и тот на плагиате погорел. Как вы думаете, станете вы поддерживать реформы команды, которая первые 2 года вникает в состояние дел, время от времени выступая с бестолковыми заявлениями, типа уволить всех учителей, кто не согласен, а потом избегающих публичных дебатов? Я думаю, что любой человек, получивший такую власть, хочет сделать что-то, но кто ему даст? Вот вопрос. Одно-два заявления или открытых письма общественности поставит в тупик любого молодого министра. Как повлиять на ректора национального университета, которого назначает Президент страны? Или на директора института, который уже давно маститый академик. Каждый со своего шестка, старается дернуть за закулисные ниточки. Вот и уходит аппарат министра в глухую несознанку, остро реагируя на любую критику в их адрес. Отсутствие возможности навести порядок в среде агашек и кокешек, приводит к ситуации, когда тебя самого могут в угол поставить в назидание ретивым. И тут волей неволей задумываешься, а не собрать ли мне чемодан на всякий случай? И все это приводит к тому, что любой блогер может довести любого министра, если не до отставки, то до нервного тика точно. О какой стратегии в такой ситуации, может идти речь? А ведь мы хотим сделать научно-технический рывок, и это ведь мы можем сделать. Надо только собраться с мыслями и решить что главнее, в каком направлении идти товарищи, сформировать стратегию. А стратегия - это и система управления, и развитие научного потенциала, подготовка кадров, да и вообще не какие-то там 2050, а на века. Ученый, который заглядывает в будущее на 10-20, лет смотрит в прошлое. А мы еще никак не можем оглядеться вокруг. У нас под боком ПЕРВЫЙ в мире космодром, и у нас в школе не преподают астрономию. У нас крупнейшие запасы полезных ископаемых, и у нас нет министерства геологии, да и вообще - куда разогнали все геолого-разведочные партии? Ну и если вы решили, что и на этот вопрос у меня есть вариант ответа, то вы ошибаетесь. Я не знаю что делать, хотя весьма очевидно, что надо делать… Сержан Аманов, кандидат биологических наук