КАЗАХСКИЙ ЯЗЫКОВОЙ УЗЕЛ

В мире насчитывается около 6000 языков. Каждые две недели умирает один язык: уходит в небытие с последним носителем языка и становится достоянием исторической лингвистики. ЮНЕСКО бьет тревогу: в переизданном в 2009 году «Атласе языков мира, находящихся под угрозой исчезновения» черным по белому значится – 2498 языков могут навсегда исчезнуть с лица земли. По данным ЮНЕСКО, за период жизни трех последних поколений из 6000 языков в мертвые превратились более 200. По исследованиям некоторых лингвистов, эта цифра намного больше.

Однако эта статистика фиксирует лишь смерть языков, а сам процесс угасания большинства языков необычайно сложный и противоречивый, который значительно ускорился в период глобализации и распространения Интернета. «Страдают» даже международные языки. Например, русский является единственным из 10-12 ведущих мировых языков, который на протяжении последних 15 лет неуклонно утрачивал свои позиции во всех основных регионах мира. В ближайшие 20 лет эта негативная тенденция может сохраниться, и со временем русский язык с 4 места переместится на 7 по количеству носителей языка. Раньше массовое изучение русского языка было обусловлено страхом перед потенциальным противником. Сейчас страх ушел, а вместе с ним ушел и интерес к русскому языку.

Во Франции принято одно из самых жестких языковых законодательств для сохранения функций французского языка – одного из рабочих языков ООН, еще в XYIII веке бывшего «всеобщим», а ныне «сражающегося» с английским языком на своей территории.

Казахский в языковом кроссе – бег на месте

В природе умирает все – и материальная, и духовная культура, в том числе и языки. Наша проблема в том, осознает ли эти процессы общество и государство, и насколько научно решаются языковые проблемы, создаются ли условия для развития казахского языка, его внутреннего потенциала и культурного наследия для дальнейшего роста.

Казахский язык в языковой «иерархии» занимает приблизительно 70 место. На первый взгляд вроде бы обнадеживающее положение – в первой сотне и имеет статус государственного языка, а государств-то всего 198. На самом же деле существенную роль играет языковая ситуация, языковая политика в стране и «давление» мировых языков.

В некоторых республиках бывшего Союза русский язык вытесняется английским, государственным является только язык титульной нации (это общепринятый социолингвистический термин), а русский изучается как иностранный. По этой причине в этих странах прямые межъязыковые контакты государственного языка с английским и другими языками.

В Казахстане же роль государственного языка де-факто выполняет русский, а казахский играет больше «декоративную» роль. При наличии одного мирового языка активно внедряется второй – английский. Дело не в том, что не надо изучать английский и другие иностранные языки. Проблема в том, что они изучаются не на казахском языке: с советских времен иностранные языки в казахской аудитории изучаются на русском языке (словари, пособия, иностранная литература и т.д.), прямые контакты казахского языка с иностранными языками отсутствовали и отсутствуют (или очень слабы).

Поэтому международные встречи казахстанские делегации, дипломаты ведут в основном на русском языке. По этой же причине одно из международных положений – знание государственного языка при получении гражданства – в Казахстане относится к русскому языку, а не к казахскому: иностранец не может изучить казахский язык напрямую, ибо посредником выступает русский язык.

Кстати, в проекте «Государственной программы функционирования и развития языков на 2011-2020 годы» это положение упоминается. В проекте говорится об открытии курсов и центров изучения русского языка для оралманов, иностранцев и других групп, а казахского языка для иностранцев – нет. Иными словами, разработчики проекта признают государственным языком русский, а не казахский. Внутри страны это положение и статус русского языка также приходит в противоречие с казахским языком: знание русского дает законодательное право не изучать государственный язык.

Эта проблема – отсутствие межъязыковых контактов – не поднималась и не решалась даже с принятием программы «Триединства языков». До сих пор в Казахстане нет Центра или Института перевода с мировых языков на казахский язык с подготовкой профессиональных переводчиков, до сих пор вся мировая информация поступает к нам на русском языке, из которой лишь маленькая часть (с русского) переводится на казахский язык. Развитие любого языка, особенно государственного, немыслимо без Института перевода с мировых языков и создания лингвистической базы для таких контактов.

Межъ­языковые связи, переводы не только залог поступления мировой информации на казах­ском, но и развитие адекватного лексического инструментария. Без государственной подготовки специалистов перевода – научного, художественного и т.д.,  преподавателей иностранных языков на казахском языке, а также  без словарей, учебников невозможно преодолеть изолированность языка и зависимость от русского как языка перевода и изучения иностранных языков и литературы.

Социолингвистический тупик

Другая большая проблема – отсутствие Института казахского языка (или социальной и прикладной лингвистики). Эту проблему постоянно поднимает председатель Республиканского общественного движения «Мемлекеттік тіл» Мухтар Шаханов.

В самом деле, отсутствие социолингвистической науки является причиной функциональной неразвитости казахского языка, принятия неадекватных программ развития языков. Например, решение правительства о переходе делопроизводства на казахский язык в 90-е годы, который впоследствии отодвинули до 2010 года, а теперь до 2020 года. Эти решения были приняты без научного анализа языковой ситуации, без конкретного механизма реализации, без прикладных разработок по функционированию языка. В силу этого вся работа свелась к переводу документации с русского на казахский язык без его изучения и овладения большинством населения.

Для исследований проблем функционирования казахского языка в жизни общества – изучения уровня знания языка среди разных возрастных и этнических групп, причин его низкого усвоения, методики обучения языку, языкового планирования, адаптации языка к изменяющимся условиям, его компьютеризации и т.д. – у нас не имеется специального института.

По этой причине нет ответа на простой вопрос, какой процент казахов, представителей других национальностей и на каком уровне владеет государственным языком, какая возрастная специфика овладения языком? Не владея научной информацией, невозможно строить языковое планирование, необходимое для языкового законодательства и для развития государственного языка. Даже сейчас дается противоречивая статистика: если официальные органы говорят о 60% всего населения, в том числе 70-80% казахов и 30% русских, владеющих государственным языком, то неофициальные источники – о 60% казахов, 90% русских, не владеющих казах­­ским языком.

Отсутствие социальной лингвистики официально подтвердил и директор Института языкознания им. А.Байтурсынова К.Хусаинов. Хотя именно этому Институту в Государственной программе развития языков отводилась «приоритетная роль в научном обеспечении вопросов развития государственного языка, в вынесении экспертных оценок и заключений по теоретическим и прикладным вопросам лингвистики». Однако Институт языкознания по своему статусу занимается фундаментальными исследованиями, проблемами общего языкознания, историей языка и языко­знания и т.д., и его участие в языковой политике минимально.

С социолингвистикой тесно связана прикладная лингвистика, которая занимается решением практических задач использования языка. Это совершенствование письменности, стандартизация языка, упорядочение научно-технической терминологии, создание лексической основы для компьютеризации языка, автоматического перевода и др.

У нас же терминологическая комиссия работает на общественных началах и собирается раз в 2-3 месяца. Компьютеризация языка идет очень медленно и на низком уровне: используемые термины и словосочетания малопонятны, так же как и слова в автоматическом переводе, а количество сайтов мизерно. Казахский поисковик по своему количеству и качеству занимает одно из последних мест среди языков стран СНГ. Что говорить о компьютеризации, если до сих пор научно, системно не решена проблема русских заимствований и связанные с ней вопросы орфографии, орфоэпии, стандартизации казахского языка.

О какой объективной языковой картине можно говорить, если до сих пор не разработан образовательный стандарт казахского языка в русскоязычной аудитории, сама методика определения уровня знаний казахского языка?! Поэтому никто не знает: на каком уровне, какой объем знаний языка должны знать в русских детских садах, школах, вузах, государственных учреждениях.

Состояние базы обучения казахскому языку – по словарям, методике, соответствующей литературе – не сравнимо не только с базой русского языка, но и иностранных языков, в частности английского в Казахстане.

Отсутствие государственного стандарта знания казах­ского языка обернулось его не­­знанием: им не владеет большинство выпускников русских школ. Порой в вузах казахский язык изучают как для начинающих, будто не было школьной программы изу­чения языка, т.е. огромные деньги уходят в песок. Провал школьного и вузовского изучения государственного языка показала и программа «Болашак», большинство стипендиатов которой не владеют казахским.

Нужна государственная программа по расширению сферы применения казахского языка, его кодификации (совершенствование языковых норм) и модернизации языковой системы. Одним из механизмов реализации является изучение традиционной письменности на основе араб­ской и древнетюркской графики.

Статистика как двигатель языка

Если основная тенденция предыдущей программы развития языков сводилась к переходу делопроизводства на казахский язык, то новая программа основной упор делает на обучение, методику овладения казахским языком. В итоге переход делопроизводства породил лишь институт перевода с русского на казахский язык: «начальным» языком большинства документов по-прежнему остается русский.

Эти программы развития языков имеют «статистическую направленность»: основным аргументом разрешения языковой проблемы являются количественные показатели. Например, в новой программе говорится о росте количества казахских детских садов, школ, центров изучения казахского языка, об издании словарей 10 видов тиражом в 720 тысяч, 2-х и 3-х язычных 8 отраслевых словарей и т.д. (Кстати, многие словари очень дорогие, поэтому малодоступны. Можно было бы выставить бесплатно в Интернете казахско-русский, русско-казахский, казахско-английский и др. словари). И без анализа предыдущей программы, без реальных механизмов реализации планируется к 2020 году довести знание государственного языка среди выпускников школ до 100%(!), взрослого населения до 80%(!), делопроизводство – до 100%.

Такие выкладки не основаны на каких-то социолингвистических исследованиях. Наоборот, анализ тестовых заданий по казахскому языку для русской школы опровергают такие радужные перспективы знания языка. В тестах по казахскому языку присутствует грамматика и отсутствует проверка устной и письменной речи, а это основной показатель владения языком. Такое ЕНТ можно пройти, не владея государственным языком даже как иностранным(!) – большинство выпускников казахским и не владеют. Поэтому необходимо совмещение ЕНТ с традиционным видом контроля – письменным (диктант, изложение, сочинение) и устным. Результаты ЕНТ по казахскому языку должны учитываться при поступлении в ВУЗ, как того требует языковое законодательство. Необходимо переходить к общеобразовательным стандартам по изучению государственного языка, как обязательного для всех учебных заведений страны.

При росте количественных показателей – казахских детских садов, школ, отделений вузов – идет их слабое качественное сопровождение, в некоторых сферах оно отсутствует. Это дефицит детской, юношеской, научной, переводной мировой и др. литературы: книжная продукция на казахском языке составляет всего около 5% от количества изданий на русском языке за исключением специализированных магазинов местных издательств по продаже учебников, пособий и т.д. По этой причине уже с младенческих лет ребенок чувствует недостаток информации на казахском языке, ибо мало интересных детских книжек, песен, спектаклей, телевизионных передач и фильмов. Сегмент казахского Интернета едва ли составляет 1%. Без информационного наполнения – книг и Интернета – нет будущего языка. Это один из законов развития языка.

Слабость, порой даже несостоятельность функции казахского языка в литературе – научной, детской, научно-фантастической, переводной и др. – результат советской языковой политики и отсутствие языковой реформы в годы независимости, условий для развития языка. Положение казахского как «ущербного» языка отражает нынешняя статистика библиотек: русскоязычные читатели составляют 82 %. Т.е. казахскоязычных за вычетом иноязычных читателей – около 15%. Это существенный показатель не только читателей, но и информации на казахском языке: книг, журналов и газет. Достаточно сравнить каталоги на русском и казахском языках, чтобы убедиться в этом.

Язык развивается на основе развитой литературы. Недаром М.Ломоносов проводил реформу русского языка вместе с модернизацией литературных жанров. Отсутствие Литературного института, как и Института казахского языка, имеет прямое отношение к количеству и качеству казахской литературы, СМИ. С этой проблемой тесно связано книгоиздательство.

Принятие в Казахстане закона о книгоиздательстве неоправданно затянулось. Необходима поддержка издательств через механизм льготного налогообложения. Остро стоит и проблема с кадрами в полиграфии, особенно при издании литературы на казахском языке, ибо отсутствует их подготовка. У нас до сих пор нет государственной политики в книготорговле и книгоиздательстве. Нет централизованного органа, который занимался бы распространением книг по Казахстану, а также предлагал бы книги странам СНГ.

Чтобы приблизить казахстанские издательства и авторов к российским условиям, необходима собственная бумага, которая, может быть, и будет дороже российской, но не настолько, как привозная. Экономически это выгодно, чем огромные дотации в издание книг, на которые наше государство не идет. Или необходимо достичь межправительственных соглашений по удешевлению бумаги.

Все вышеуказанные проблемы решил бы закон «О государственном языке» – для его выполнения будут задействованы неработающие механизмы реализации, созданы условия для развития казахского языка. В проекте новой Программы развития языков они отсутствуют.

Дастан ЕЛЬДЕСОВ